Геннадий Бурлаков - Приемный покой. Книга 1-1. Покой нам только снился

Впрочем, это становится уже привычно и в порядке вещей. В порядке вещей ругань, споры, выговора. В порядке вещей становится терять своих пациентов на различных этапах диагностики и оказания помощи. Трудно представить себе многие наши чувства в этих ситуациях. Чувство горечи смешивается с чувством бессилия, Чувство неудовлетворенности с желанием бросить к черту всю эту службу, работу, найти себе занятие более спокойное, менее нервное, менее изматывающее и дающее хоть какое-то моральное и материальное удовлетворение:

И все равно мы не бросаем свою деятельность, свою службу людям, свою бешенную и любимую работу. Мы нужны ей, она нужна нам!

В последующих за этим вступлением строках и главах я хотел бы рассказать некоторые эпизоды из нашей работы. С одной стороны она и у меня-то в голове выглядит фрагментарно, как мозаика. С другой стороны вся наша жизнь складывается из фрагментов, как мозаика, из полос (как зебра – то черная полоса, то белая), и именно прерывистость и многогранность ее и дает более полную картину самой жизни, более полное ощущение и восприятие окружающего, больше чувств и граней в понимании самого себя.

Полюбить больного.

Есть в принципах советской медицины пункт, где говорится, что больного надо любить (помните библейское: "Возлюби ближнего своего как самого себя"?). Это преподается нам с первых дней в медицинских институтах – сегодня университетах, – медицинских училищах, факультетах и пр. И этот принцип продолжает преподаваться по сегодняшний день, потому их знает каждый медработник.

Приемный покой.

Представьте себя в 2-3 часа ночи на приемном покое крупной больницы, когда происходит (иногда) временное затишье в поступлении больных, когда есть время не дожидаясь утра привести в порядок некоторые документы, сделать записи в журналы, произвести учет затраченных медикаментов, материалов, просто вздохнуть спокойнее и чуть-чуть расслабиться, выпить чаю или кофе, в зависимости от вкусов.

В такие моменты мы можем собираться небольшими группами за столом с чаем или просто сидеть на каменном барьере на улице, на крыльце с сигаретами и смаковать эти минуты временного покоя, – как затишье перед бурей, как молчание перед атакой. И идет травля анекдотов, рассказы о прошлых дежурствах, об интересных случаях, о проблемных больных, о собственных проблемах. Даже на отдыхе, – и не только в больнице, – большая часть разговоров идет вокруг нашей работы, наших пациентов, болячек и лекарств.

Звуки подъехавшей машины за окном воспринимаются в такие минуты как оскорбление тишины на горном перевале, как выстрел в лесу. Но рано или поздно это происходит.

В двери входит бригада "скорой помощи" и передают нам больного или больную. Происходит стандартный осмотр, назначается необходимое обследование.

Выясняется, что больной болеет в течение недели, что-то терпит, что-то думает, что-то принимает в качестве лечения, слушает советы соседей и родственников, ленится или забывает в течение дня обратиться к тем медикам, которые работают в поликлинике и больнице в дневное время и имеют больше возможностей и времени для обследования больного. И вот в 3 часа ночи то ли кто-то посоветовал, то ли само по себе пришло решение обратиться к врачу, – а кроме "скорой помощи" да нас в это время никто не работает.

Вызываются на приемный покой лаборанты. Выходит усталая и сонная лаборант для взятия крови. Ставит свой ящик с лабораторными принадлежностями, устало смотрит на больного и произносит: "Ну как можно полюбить больного в 3 часа ночи, если он болеет уже неделю?" – и совершенно без какого-либо перехода продолжает брать кровь из пальчика.

Сразу же после ее слов происходит как бы немая сцена, потом улыбка на лицах всех сотрудников, а потом просто неудержимый хохот.

Эта фраза быстро разошлась по коллективам больницы, долго и часто вспоминалась, приводилась к месту и не к месту, и на сегодняшний день стала столь же крылатой фразой, как высказывания Остапа Бендера.

И вот уже долгие годы эта фраза вспоминается мне в различных ситуациях так или иначе похожих на описанную выше. Я попробую описать хоть несколько из них, которые прямо сейчас приходят на память:

Межреберная невралгия.

Названное заболевание достаточно неприятное и вызывает массу неудобств у больного, даже если сбросить со счетов боль различной интенсивности: трудно сделать глубокий вдох, больно повернуться туловищем, поднять руку, и т.д. Хотя и не опасное для жизни. Типа остеохондроза.

Больной 23-25-ти лет терпит эту боль в течении недели, потом звонит на "скорую помощь" в 3 часа ночи, смотрит мне в глаза и с какой-то непонятной улыбкой говорит, что у него болит сердце.

Осматриваю его. Не нахожу ничего существенного, – только названное заболевание. – Доктор, что со мной?

– Ничего страшного. Мы сейчас сделаем Вам укольчик, – Вам станет легче.

– Но я хотел бы знать, что со мной и что мне принимать дальше.

– По большому счету я не обязан давать консультации, – в мои функции входит оказание помощи и решение еще ряда вопросов. Назначение лечения так же не входит в круг моих обязанностей.

– Что же мне делать?

– То, что Вы не удосужились сделать в течении прошлой недели: обратиться в поликлинику. Там ответят на все Ваши вопросы.

– Но если Вы оказываете помощи, вводите мне какие-то медикаменты, то Вы что-то уже для себя решили: поставили диагноз и провели оценку моего состояния. Почему Вы не хотите этого всего мне сказать?

– Ну просто не хочу. Если бы это было на 6-10 часов раньше, – а хорошо бы в других условиях, – я бы с Вами достаточно подробно поговорил. И с душой расписал лечение. А сейчас 3 часа ночи и я не настроен вести с Вами какие-либо разговоры. Я выполню свои обязанности и уеду. "Ну, как можно полюбить больного в 3 часа ночи, если он болеет уже неделю?"

Суставные боли.

Абсолютно аналогичная рассказанной выше ситуация, только с болями в суставах. Разница только в том, что дело происходит с моей немолодой соседкой, которая зовет меня поздно ночью и жалуется на ноющие и надоевшие боли в течении 3-4 недель.

– А что такого случилось, что Вы позвали меня так поздно, а не на несколько часов раньше?

– А я вспомнила, что Вы когда-то работали в отделении ревматологии.

– А почему днем не вызвали участкового врача?