Елена дель Мурго - Графы Лудольф

Из всего вышесказанного следует, что связь семьи Лудольф с Россией (хотя еще не родственная, а, скажем так, тематическая) датируется началом XVII века.

Итак, мы теперь знаем, что у Кристиана Лудольфа был сын – Гульельмо Маурицио.

Как складывалась жизнь Гульельмо Маурицио в юности, доподлинно неизвестно. Известно лишь, что появился он на родине своей матери Кристины Софии Сондорф – в Вене – в 1725 году, сопровождая на первый венский конгресс герцога де Лирия.

Позже, в 1727 году, он едет с герцогом в Санкт-Петербург, поскольку де Лирия назначен туда послом Испании. В Неаполь Лудольф попадает тоже благодаря герцогу, возглавлявшему в 1734 году одно из подразделений армии Бурбонов, захватившей власть в Неаполитанском королевстве. В 1738 году Гульельмо Маурицио поступает на службу в министерство иностранных дел Неаполитанского королевства в качестве переводчика. В 1741 году он становится секретарем посла в Константинополе, работая сначала под руководством Джузеппе Фитокиетти, затем – с заменившим его Никола де Майя.

Несомненно, такая неординарная личность, как герцог де Лирия, достойна подробного упоминания.

Жакобо Франсиско Фитц Джеймс Стюарт, герцог де Лирия и Херика (Jacobo Francisco Fitz James Strewart Duque de Liria y Xerica) (1696–1738) – дюк Лирийский, как его называли русские, принадлежал к одному из самых знатных семейств Европы. Прямой потомок Марии Стюарт, он получил образование во Франции, но в отличие от своего отца, маршала и герцога де Бервика, поступил не на французскую, а на испанскую службу. Он становится на три года первым испанским посланником при русском дворе, отстаивая не только испанские интересы, но также интересы Священной Римской империи – в ту пору союзницы Испании. Перед его отъездом король Филипп V вручает ему инструкцию, в которой было написано следующее:

«Вы – первый посланник короны нашей при дворе, куда Вы назначаетесь». А также монарх настоятельно просит герцога проявлять в России благоразумие в вопросах веры:

«Такая осторожность уже сама по себе нужна для Вашей службы и для исполнения возложенных на Вас обязанностей, но она тем более важна при дворах, которые не исповедуют нашу святую религию и где поступки, дела и суждения католиков служат предметом внимания и обсуждения».

Дипломатическая миссия герцога совпала по времени с борьбой придворных группировок за власть, о чем он очень подробно рассказал в своем дневнике «Записки герцога де Лирия-Бервика, бывшего испанского посла при российском дворе, 1727–1731 годы», а также в подробных донесениях испанскому монарху.

На период правления Петра II приходится расцвет деятельности испанского посланника, русский император награждает его высшими русскими орденами: Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского.

Герцог Лирийский активно участвует и в миссионерской деятельности. В России уже тогда ходили упорные слухи о якобы возможном объединении двух церквей: православной и римско-католической. Одним из инициаторов этого проекта выступил герцог де Лирия, но встретил яростный отпор со стороны известного русского проповедника и государственного деятеля, в чьих руках находилась практически вся церковная жизнь столицы, Феофана Прокоповича, архиепископа Новгородского.

В своем рвении к объединению двух религий де Лирия со своим помощником Бернардо де Риберу и вовсе утратили чувство реальности, для достижения своей цели они даже были готовы пойти на вмешательство в дела суверенного государства Российского. Де Риберу пошел на открытый конфликт с Феофаном, который закончился тем, что монаху-доминиканцу пришлось срочно покинуть Санкт-Петербург в 1730 году.

К тому же русская императрица Анна Иоанновна остается верна дружбе с Римской империей и разрывает свой союз с Испанией.

Таким образом, план политического альянса Испании и России, задуманный де Лирия, терпит крах, и испанский посланник, наделавший долгов и разорившийся, вынужденно покидает Россию в ноябре 1730 года. После этого Россия и Испания разрывают свои дипломатические отношения на целых 30 лет.

Поскольку в воспоминаниях членов династии графов Лудольф утверждается, что Гульельмо Маурицио сопровождал герцога де Лирия в Россию, то вполне возможно, что и граф Лудольф стал свидетелем вышеописанных исторических событий.

Надо подчеркнуть, что герцог де Лирия оказал большое влияние на формирование личности молодого Лудольфа, который остался без отцовских напутствий и советов.

Не кто иной, как герцог Лирийский, пристроит симпатичного, молодого и смышленого иностранца Гульльемо Маурицио Лудольфа переводчиком в только что созданное в Неаполитанском королевстве морское военное ведомство. Проработав там несколько лет, Лудольф попросится в Турцию, якобы для изучения восточных языков. Начав карьеру с самой низшей должности в Османской империи, граф дослужится до министра, и практически вся его жизнь будет связана с этой непростой, но, безусловно, интересной страной.

В 1750 году, уже находясь на дипломатической службе в Константинополе, граф Лудольф женится на француженке, придворной даме королевы Амелии, Лудовике Виктории Катрин Шабер (1725–1793), дочери Филиппа Шабера (1696–1751) и Анастасии Костон (1707–1770).

Гульельмо Маурицио с небольшими перерывами проработает в Турции чрезвычайным и полномочным министром с 1747 до 1789 год, умрет там же и будет похоронен на местном католическом кладбище рядом со своей женой Катрин Шабер, отошедшей в мир иной на месяц раньше супруга.

В те времена в Турции дипломатические представительства находились в новом квартале Константинополя – Пера, что располагался на южном берегу Золотого Рога.

Одной из основных задач графа де Лудольфа как дипломата было установление долгосрочного и надежного товарообмена между Турцией и Неаполитанским королевством.

Дело это было совершенно новым и трудно реализуемым, поскольку уже тогда «таможня не давала добро», а если и «давала добро», то за отдельную плату. Неаполитанский дипломат жаловался, что неаполитанские министры инертны, ленивы и совершенно не хотят затруждать себя текущей работой и способстовать продвижению торговых отношений между Турцией и Неаполем.

Министр иностранных дел Тануччи, серьезный политик и, выражаясь современным языком, топ-менеджер Неаполитанского королевства, вместе с Лудольфом пытался расшевелить неаполитанское общество – аристократов, торговцев и церковь, владевшую огромными землями, и убедить их в необходимости товарообмена между двумя странами. Но все же основное препятствие Тануччи усматривал в высоких таможенных сборах для иностранных торговцев – фактически поборах. Его меткое определение таможни того времени как нельзя более актуально выглядит и сегодня: