Дмитрий Волкогонов - Троцкий. «Демон революции»

Угроза немедленной контрреволюции, сильной встречной контрреволюционной волны, чего некоторые так боялись, конечно, была. В фонде Троцкого есть заявление начальника штаба Верховного главнокомандующего «Фронт требует подчинения Временному правительству!», направленное в Петросовет, в газеты, в правительство в те переломные дни. В документе говорится:

«От имени армий фронта мы требуем немедленного прекращения большевиками насильственных действий, отказа от вооруженного захвата власти, безусловного подчинения действующему в полном согласии с полномочными органами демократии Временному правительству, единственно могущему довести страну до Учредительного собрания – хозяина земли русской.

Действующая армия силой поддержит это требование. Начальник штаба Верховного главнокомандования

Духонин

Пом. нач. штаба по гражданской части Вырубов

Председатель общеарм. комитета Перекрестов »{31}.

Угроза сильной антибольшевистской волны существовала. Но самоуверенное заявление Духонина: «Действующая армия силой поддержит это требование» – не учитывало степени деморализации войск, быстрой эрозии тех связей в военном организме, без которых идет неумолимый процесс его обессиливания. Армия хотела тогда лишь одного – мира. Оставался один путь – революционный выход из войны. Соглашатели не решались на этот шаг. Керенский сохранял верность союзникам. А мир могла дать тогда лишь революция.

В своих выступлениях Троцкий виртуозно проводил эту мысль. Выступая 21 октября перед солдатами и рабочими в Народном доме, Троцкий «раскачивал» толпу: «Советская власть уничтожит окопную страду. Она даст землю и уврачует внутреннюю разруху. Советская власть отдаст все, что есть в стране, бедноте и окопникам. У тебя, буржуй, две шубы – отдай одну солдату… У тебя есть теплые сапоги? Посиди дома. Твои сапоги нужны рабочему…» Зал был почти в экстазе. «Казалось, толпа запоет сейчас без всякого сговора какой-нибудь революционный гимн… Предлагается резолюция: за рабочее-крестьянское дело стоять до последней капли крови… Кто за? Тысячная толпа, как один человек, вздернула руки…»{32}

Трудно понять Ленина, находившегося по-прежнему на нелегальном положении и требовавшего 24-го вечером в письме к членам ЦК партии: «Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске… Надо во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т.д.

Нельзя ждать!! Можно потерять все». И далее: «Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало!»{33}

Сейчас некоторые историки Октября не без основания утверждают, что Ленин явно сгущал краски, принимая суждения, высказанные в определенных газетах об опасности новой корниловщины, за непреложные факты. Все старые рассуждения о демократии отлетели, как сухие осенние листья. Исторические призывы заговорщика, поставившего на карту все, стали гораздо настойчивее.

Сама тональность – «добить» – указывает на прямой переход с мирного пути на военный. К сожалению, вскоре эта установка станет господствующей в умонастроениях большевиков. Слабые попытки либеральными методами изменить этот курс, которые предпринимали меньшевики, только навлекли на них особый гнев радикальных большевиков. Пройдет совсем немного времени, и Троцкий будет призывать, чтобы «чугунный каток пролетарской революции прошелся по позвоночнику меньшевизма»{34}. Изначальная непримиримость к социал-демократии, ставка на силовое решение вопроса со временем передвинут Октябрь на рельсы насилия. Правда, в этом большевикам помогут как «бывшие», так и интервенты.

Победителям не принято адресовать упреки. Но допускал ли ошибку Троцкий, который связывал начало восстания с созывом съезда Советов, чтобы именно Советы приняли решение ликвидировать режим Временного правительства и утвердить революционную власть? Троцкий выступал не «за затяжку» восстания, как часто и долго утверждалось в нашей литературе. Нет. Он хотел узаконить его, конституировать на более широкой народной базе. Ему казалось, что только съезд способен повернуть в сторону революции колеблющиеся элементы, создать более благоприятное отношение к перевороту за рубежом, активнее внедрить в сознание крестьянских и солдатских масс революционные идеалы.

Бесспорна роль Троцкого в создании и функционировании при Петроградском Совете Военно-революционного комитета – органа, руководившего подготовкой и ходом Октябрьского вооруженного восстания. Подчеркну: ВРК создавался при Петроградском Совете и, таким образом, Председатель Петросовета, естественно, занимал в нем ведущее положение. В своей, пожалуй, лучшей работе – двухтомной «Истории русской революции» – Троцкий пишет:

«Решение о создании Военно-революционного комитета, вынесенное впервые 9-го (октября 1917 г. – Д.В. ), прошло через пленум Совета лишь спустя неделю: Совет – не партия, его машина тяжеловесна… Совещание полковых комитетов успело доказать свою жизнеспособность, вооружение рабочих продвинулось вперед, так что Военно-революционный комитет, приступивший к работе только 20-го, за 5 дней до восстания, сразу получил в свои руки достаточно благоустроенное хозяйство. При бойкоте со стороны соглашателей в состав Комитета вошли только большевики и левые эсеры: это облегчило и упростило задачу. Из эсеров работал один Лазимир, который был даже поставлен во главе Бюро, чтоб ярче подчеркнуть советский, а не партийный характер учреждения. По существу же Комитет, председателем которого был Троцкий, главными работниками Подвойский, Антонов-Овсеенко, Лашевич, Садовский, Мехоношин, опирался исключительно на большевиков… Это и был штаб восстания»{35}. В действительности все так и было.

Но после смерти Ленина, когда история стала быстро переписываться, на первый план выдвинули созданный на бумаге для руководства восстанием партийный Военно-революционный центр в составе: А.С. Бубнов, Ф.Э. Дзержинский, Я.М. Свердлов, И.В. Сталин, М.С. Урицкий. Этот центр, который организационно входил в ВРК при Петроградском Совете, оказался символическим объединением. Да, именно таким. Никаких архивных следов о его деятельности не имеется, да и не могло иметься, так как реальной подготовительной работой занимался Военно-революционный комитет, на многих архивных документах которого стоит подпись Троцкого. Есть красноречивое свидетельство Ленина о руководящей роли Троцкого в Октябрьском вооруженном восстании. «После того, как Петербургский Совет перешел в руки большевиков, – говорится в XIV томе первого Собрания сочинений В.И. Ленина, – (Троцкий) был избран его председателем, в качестве которого организовал и руководил восстанием 25 октября»{36}. Ленинское заявление весьма категорично и определенно: «…организовал и руководил восстанием 25 октября».