Уолтер Айзексон - Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию

Несмотря на то, что многие сотрудники ушли, Пенн сумел сыграть еще раз важную роль в развитии компьютеров. В июле 1946 года большинство экспертов в этой области, в том числе фон Нейман, Голдстайн, Эккерт, Мокли и другие, обычно враждовавшие друг с другом, вернулись в Пенн, чтобы прочитать лекции, провести семинары и поделиться своими знаниями о компьютерных вычислениях. На это восьминедельное мероприятие, называвшееся Лекциями школы Мура, съехались: Говард Айкен, Джордж Роберт Стибиц, Дуглас Хартри из Манчестерского университета и Морис Уилкс из Кембриджа. Основное внимание уделялось использованию в универсальных (в понимании Тьюринга) компьютерах архитектуры с сохраняемой программой. В результате конструкторские идеи, выработанные совместно Мокли, Эккертом, фон Нейманом и другими сотрудниками Пенна, стали базовыми для большинства компьютеров будущего.

Честь называться первым компьютером с сохраняемой программой принадлежит двум машинам, которые были завершены почти одновременно – летом 1948 года. Одна из них была обновленной версией оригинального ENIAC. Фон Нейман и Голдстайн вместе с инженерами Ником Метрополисом и Ричардом Клиппенджером разработали способ использования трех функциональных таблиц ENIAC для сохранения множества простейших команд 83. Эти функциональные таблицы нужны были для того, чтобы хранить данные о расчете траекторий артиллерийских снарядов, а устройство памяти могло быть применено для других целей, так как машина уже не использовалась для расчета баллистических таблиц. И опять реальная программистская работа была проделана в основном женщинами: Аделью Голдстайн, Кларой фон Нейман и Джин Дженнингс Бартик. Бартик вспоминала: “Я снова работала с Аделью и другими программистами, и мы вместе разрабатывали оригинальную версию программы, чтобы превратить ENIAC в компьютер с сохраняемой программой, использующий функциональные таблицы для хранения закодированных инструкций” 84.

Этот переконфигурированный ENIAC, начавший работать в апреле 1948 года, имел только постоянную память, что означало, что было трудно менять программы во время их работы. Кроме того, его память на ртутных линиях задержки была медлительной и требовала точной технологии при изготовлении. Обоих этих недостатков удалось избежать в маленькой машинке, которая была построена в Англии, в Манчестерском университете, с нуля и которая должна была функционировать как компьютер с сохраняемой программой. Этот компьютер, названный Manchester Baby (“Манчестерский малыш”), был введен в эксплуатацию в июне 1948 года.

Вычислительная лаборатория в Манчестере была создана Максом Ньюманом, наставником Тьюринга, а основную работу на новом компьютере проделали Фредерик Калланд Уильямс и Томас Килбурн. Уильямс придумал устройство хранения с помощью электронно-лучевых трубок, которые сделали машину более быстродействующей и простой, чем те, которые использовали ртутные линии задержки. Оно работало так хорошо, что его использовали для изготовления более мощного компьютера Mark I /Manchester, который был сдан в эксплуатацию в апреле 1949 года, а также для изготовления Морисом Уилксом и командой из Кембриджа компьютера EDSAC в мае того же года 85.

Тогда же, параллельно с созданием этих машин, Тьюринг также пытался разработать компьютер с сохраняемой программой. После ухода из Блетчли-Парка он поступил на работу в Национальную физическую лабораторию – престижный институт в Лондоне, где разработал компьютер, названный автоматической вычислительной машиной (ACE) в честь двух машин Бэббиджа. Но строительство ACE продвигалось неровно, и к 1948 году Тьюринг уже разочаровался и тем, что процесс тормозился, и тем, что его коллеги не испытывали никакого интереса ни к устройству машины, ни к искусственному интеллекту. И тогда он уехал из Лондона и присоединился к Максу Ньюману в Манчестере 86.

И в это же время – в 1946 году – в Институте перспективных исследований в Принстоне фон Нейман тоже погрузился с головой в работу над компьютером с сохраняемой программой. Этот проект описан в эссе Джорджа Дайсона “Собор Тьюринга”. Директор института Фрэнк Эйделоти и наиболее влиятельный член профессорского совета Освальд Веблен были убежденными сторонниками проекта, несмотря на противодействие со стороны других профессоров, утверждавших, что работа над вычислительной машиной принижает статус института, задуманного основателями как рай для теоретиков. Все-таки проект фон Неймана как-то продвигался, и в результате была построена машина IAS. “Он явно шокировал и даже приводил в ужас некоторых своих коллег – математиков, погруженных исключительно в абстрактные размышления, открыто демонстрируя крайнюю заинтересованность не только в доске и меле, карандаше и бумаге, но и в различных устройствах, – вспоминала жена фон Неймана Клара. – Его предложение сконструировать электронную вычислительную машину под священным куполом института горячего одобрения не получило, чтобы не сказать больше” 87.

Членов команды фон Неймана загнали в помещение, которое использовалось секретарем ученого-логика Курта Гёделя, которому секретарь был не нужен. На протяжении 1946 года они опубликовали подробные отчеты о конструкции их машины и направили их в библиотеку Конгресса и Американское патентное ведомство. Но приложили к отчетам не патентную заявку, а нотариально заверенное заявление, в котором говорилось, что они хотели бы, чтобы результаты их работы были открыты для общего пользования.

Их машина была полностью готова в 1952 году, но работа над проектом угасла после того, как фон Нейман уехал в Вашингтон и стал работать в Комиссии по атомной энергии. “Роспуск нашей компьютерной группы был катастрофой не только для Принстона, но и для науки в целом, – рассказывал физик Фримен Дайсон, сотрудник института (и отец Джорджа Дайсона). – Это означало, что в тот критический период – в 1950-е годы – больше не существовало академического центра, в котором компьютерщики всех направлений могли бы собраться вместе и [обсуждать проблемы] на самом высоком интеллектуальном уровне” 88. Начиная с 1950-х годов, новые разработки в области вычислительной техники перемещаются в корпоративную сферу, в основном в компании Ferranti, IBM, Remington Rand и Honeywell.

Эти изменения возвращают нас к вопросу о патентной защите. Если бы фон Нейман и его команда продолжили внедрение инноваций и выложили бы их в общий доступ, привела ли бы такая модель развития – модель открытых кодов – к ускоренному развитию компьютеров? Или же рыночная конкуренция и финансовая заинтересованность в создании интеллектуальной собственности больше стимулировали рождение инноваций? В случаях Интернета, Web и некоторых видов программного обеспечения открытая модель, как оказалось, работала лучше. Но когда речь идет об аппаратуре, например компьютерах и микрочипах, лучшие стимулы для инновационного рывка в 1950-х годах обеспечила система защиты интеллектуальной собственности. Причина того, что подход, защищающий авторское право (проприетарный подход), работал хорошо, особенно для компьютеров, состояла в том, что крупные промышленные организации, в которые было легче привлечь оборотные средства, лучше подходили для проведения исследований, разработки, производства и продажи таких машин. Кроме того, до середины 1990-х годов было проще обеспечить патентную защиту аппаратным узлам, чем программному обеспечению [22] Конституция США наделяет Конгресс правом "способствовать прогрессу науки и полезных технологий, обеспечивая на определенный срок авторам и изобретателям исключительное право на их произведения и открытия”. Офис патентов и торговых марок США на протяжении 1970-х годов, как правило, не выдавал патенты на изобретения, отличие которых от существующей технологии состояло в использовании новых программных алгоритмов. Ситуация зашла в тупик в 1980-е годы, когда нормы апелляционного и Верховного судов вошли в противоречие. Политика изменилась в середине 1990-х годов, когда окружной суд округа Колумбия издал ряд постановлений, позволяющих выдавать патенты на программное обеспечение, приносящее "полезный, конкретный и ощутимый результат”, и президент Билл Клинтон назначил главой Патентного ведомства главного лоббиста программной издательской индустрии. – Прим. автора. . Тем не менее у пути, на котором патентной защите инноваций в области аппаратного устройства компьютеров уделялось повышенное внимание, был и недостаток: проприетарная модель способствовала возникновению компаний, которые были настолько маломобильными и закостеневшими, что они проспали революцию персональных компьютеров начала 1970-х годов.