Журнал КЛАУЗУРА - Избранное: Литература. Рецензии и критика

И во всей этой печальной истории одну из главенствующих ролей играет – не удивляйтесь и не возражайте – детская литература, ибо она есть, простите за высокопарность, духовная пища, а проще, то, что нечувствительно заполоняет детские головы и души.

Жаждете подтверждения? Пожалуйста! Вот отрывки из серии «Золотая коллекция детского сада». Как же доставалось «Золотой библиотеке» от советских скептиков! Не только за содержание, но даже за название. «Пошлость!» – в один голос твердили скептики. А в результате у их потомков родилась «золотая коллекция», и живёт себе, поживает. Впрочем, «потомки» эти – из той самой общей «конюшни», где тусуется наша «золотая молодёжь»…

Итак. Из «Букваря», составленного одним, очень раскрученным детским пиитом:

А это вот из его же «Считаря»:

А вот такая же воспитательная лирика дамы-поэтессы, из той же «коллекции»:

***

Ну как? Вот и получается, перефразируя известное, что «каждое поколение имеет те книги, которые заслуживает». Вдобавок «подрастающее поколение» смотрит детские фильмы, сказки и мультфильмы с убийствами, взрослые фильмы с насилием и убийствами, взрослые новости с убийствами… Свою лепту в развитие наших детей вносят и рекламы, например, очень популярная не так давно, но, к счастью, уже сошедшая с экранов телевизоров: «Хлеб и Рама созданы друг для друга». Да нет же, не созданы они друг для друга! Хлеб, который «всему голова». Хлеб, который по народной традиции не следует переворачивать «вверх тормашками» – голове такое не по вкусу. И импортный заменитель масла, заставляющий вспомнить анекдот: «уже мажется, но ещё пахнет», с именем «рама», навевающим думы о кришнаитах.

Мама мыла раму. Домылась! И мы не рабы. Ой ли? А не рабы ли мы жестокости, бездуховности, в общем, культуры, больной и потому забывшей, что основное чудо не йогурт, а горячее детское сердце, пока оно ещё, по младости ногтей, золотое!

Писатель Анатолий Гаврилов хорошо известен в литературных кругах. На прозу Гаврилова отзывались: Андрей Немзер, Владимир Потапов, Андрей Василевский, Игорь Клех, Александр Касымов, Кирилл Анкудинов, Александр Михайлов и др. Его произведения включены практически во все сборники современной русской литературы, о нем упоминают учебные пособия по литературе. Рассказы Гаврилова печатали такие «толстяки» как: «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Континент», «Юность», «Советская литература», «Соло», «Волга». Анатолий Гаврилов член российского ПЕН-клуба, он удостоен медали Международного биографического центра в Кембридже за творческие достижения, сведения о нем и его творчестве включены в справочные издания упомянутого центра. Гаврилов дважды номинировался на премию «Букер» и однажды на «Антибукер» – шорт-лист премии «Братья Карамазовы». В 2010 году ему присуждена премия им. Андрея Белого, в 2011 «Чеховский дар».

И все же широкому читателю Гаврилов практически не известен. Тиражи его книг, выходящих в России, в отличие от того же Запада – книги Гаврилова переводились и издавались в Германии, Италии, Финляндии, отдельные рассказы в Англии, США, Испании – ничтожны, и потому сразу становятся библиографической редкостью.

О самом писателе написано, пожалуй, больше, чем написал он сам. Новыми произведениями Гаврилов балует редко. Последняя его книга называется «Весь Гаврилов». Весь Гаврилов уместился в тонкую, малого формата книжку.

Доставщик слов – обозначает себя Гаврилов. Так же называется документальный фильм, снятый режиссером Б. Караджаевым в 2002 году, где писателю отведена главная роль. Последняя профессия Гаврилова – доставщик телеграмм. Значит и по основной своей работе он все тот же доставщик слов. Хотя основной работой для писателя, кем бы он ни работал, всегда является литература.

Проза Гаврилова, своей лаконичностью, сходна с телеграммами, которые приходилось ему разносить. У Гаврилова, по выражению Немзера, «фраза хочет стать абзацем. Абзац – новеллой». Фразы его текстов легко обращаются в цитаты.

Что же это за имя в литературе – Гаврилов, грозящее стать явлением? После просмотра фильма «Волчек», один мой знакомый воскликнул: «Да это же гавриловщина!».

Атмосфера произведений Гаврилова – кафкианская, герои – платоновские, только без мыслей в «мировых масштабах». Первый, из писателей кто приходит на ум, при прочтении гавриловской прозы, несомненно, Леонид Добычин, по мнению Виктора Ерофеева – самый недооцененный писатель нашего времени. Ощущения от гавриловской прозы – Ужас. Ужас от ничего не происходящего, от обыденности.

Писателей часто сравнивают с художниками, если применить такое сравнение к Гаврилову, то он скорее график. Внешне его герои только обведены контуром, описания внешности, как правило, отсутствуют. Автор это делает сознательно. Его герои самые обычные и заурядные люди, каких вокруг большинство, они могут быть любыми, читатель может на них «примерить» любой облик. Надо только оглядеться вокруг, и вот они – соседи по дому и коллеги на работе, попутчики и просто прохожие. После знакомства с героями Гаврилова, понятней становятся поступки окружающих.

Несмотря на абсурдность и гротескность произведений, Гаврилов в плане быта и окружающей атмосферы реалистичен до мелочей. Его мастерство поражает. Глаз художника выхватывает из общей картины, именно ту деталь, незначительную на первый взгляд, которая красноречиво дает верное направление читателю домыслить действительность. Созерцательность, присущая традиционной японской культуре, отличает прозу Гаврилова.

«Изысканные слоисто-агатовые ностальгические миниатюры Анатолия Гаврилова» (Анкудинов) необычайно ритмичны. Андрей Немзер утверждает, что «настоящие стихи, настоящую прозу… не знают персонажи Гаврилова – он знает». Ему вторит Александр Касымов, говоря о «Берлинской флейте» он восклицает: «Что это? Проза? Поэзия? Музыка?»