Андрей Углицких - «От аза до ижицы…». Литературоведение, литературная критика, эссеистика, очеркистика, публицистика (1997—2017)

Слышу, слышу, сейчас я такие голоса: мол, неужели эти, вот, трое, только троица эта – Еремин, Короглы, Тарасов – это и есть – все, что вы, уважаемый, вынесли из ВЛК?

Ну, во – первых, не трое, а ВСЕ. Все преподаватели, оговорю это еще раз, оставили свой важный, неизгладимый годами, след… Это – позиция принципиальная, так сказать… Во – вторых, если уж о крайних, этих, трех фигурантах, порассуждать… Нет, уважаемые оппоненты, три, ЦЕЛЫХ ТРИ – это очень и очень немало! И не только потому, что три – это, как минимум, в три раза больше, чем один, там! Нет! А потому, что в России на все своя, особая арифметика имеется. Ибо, у нас, в России – ТРОЕ – не то, что отдельно взятого недалекого курсанта ВЛК научить уму – разуму могут – они страну целую спасти в состоянии, с одра смертного поднять, из небытия – вызволить! И такое было! По поводу этому, Ключевский Василий Осипович, рассуждая об иных, правда, обстоятельствах и иных героях, героях истории Российской, в лице Сергия Радонежского, Митрополита Алексея и Стефана Пермского, писал следующее: «Таких людей была капля в море православного русского населения. Но ведь и в тесто немного нужно добавить вещества, вызывающего в нем живительное брожение». И – добавлял далее: «Каждый из них делал свою особую часть. Личный долг перед униженным, раздавленным, потерявшим веру в себя, народом двигал ими в холод и зной, в Москве и Радонеже. Подвижникам удалось вселить в отчаявшихся – мужество, в разуверившихся – уверенность, в дрогнувших – веру. В 1380 году, благословляя русское ополчение на Куликовский подвиг, Сергий Радонежский сказал: „Идите на безбожников смело, без колебания и победите“». Вот так, а вы говорите – мало! Нет, трое на Руси – сила огромная, мощь неимоверная!

Кстати сказать, остались у меня и голоса. Голоса из прошлого. На кассетах диктофонных. Дело в том, что, постольку, поскольку вынужден был я пропускать, по обьективным, так сказать, причинам, часть лекций, придумал я «ноу – хау». Суть «изобретения» моего заключалось в том, что я, на период своего вынужденного отсутствия, оставлял вместо себя …диктофон. Щученко, тому же. Пришел я к этому не сразу. Сначала просил свою соседку по парте, Таню Хлебянкину, записывать лекции под копирку. А потом приспособил, подключил к этому делу современную звукозаписывающую технику… Двадцатый, ведь, почти заканчивался! Таким вот макаром и образовалась, «набежала», «накрутилась» у меня целая фонотека. Фонотека голосов преподавателей Литинститута. И Короглы в ней, и Гусев, и Дёмин имеется, и Еремин есть… Были и еще интереснее случаи – например, когда нужно было срочно быть в двух местах …одновременно. Это когда в главном корпусе института В.И.Гусев, к примеру, читал очередную лекцию из своего спецкурса по прозе, а у нас во флигеле ВЛК – С.Б.Джимбинов – про античную литературу говорил… В одно и то же время. То есть, когда реально надо было как – то «раздваиваться». Чтобы поспеть везде. Всякие ситуации были, словом. Но, так или иначе, думаю я, что неплохо, что материал этот, звуковой, есть, что в природе он существует…

Наконец, в завершение, хотелось бы поговорить о том, что же, собственно, значили, для меня лично, конечно же, те, Высшие Литературные Курсы… И тогда, и сейчас… Десятилетие спустя. Все – таки, десять лет – это срок и срок – немалый. Для того, чтобы оценить, понять, ощутить и так далее…

Поэт Владимир Соколов написал однажды: «Можно жить и в придуманном мире…» В свое время, строка эта стала отправной точкой для долгих раздумий, размышлений о жизни, смысле ее конечном. Так вот, распутывая клубок этот, «придуманности» или «непридуманности» мира, и обдумывая, параллельно, житье – бытье свое, пришел я, однажды, к выводу о том, что жизнь в придуманном мире не просто возможна. По – моему выходило, что жизнь в придуманном мире – единственновозможна! Что жить можно только в придуманном мире, и – ни в каком боле! Исключительно, что ли. По определению. Only! Почему? Да потому, что не придуманный мир несовместим с жизнью, как таковой. И – с таковой. Чтобы не отравиться миазмами непридуманности его, не задохнуться в духовном вакууме реальности, чтобы не замерзнуть при абсолютном чувственном нуле действительности, необходимо, жизненно необходимо, всегда выдумывать, создавать, обязательно сочинять свой, другой, отличный от реального, мир. Который тоже нельзя понять до конца, равно, как и его невыдуманный прототип (пускай!), но, который, хоть, можно, хотя бы, как – то, объяснить. Приспособить под себя, адаптировать, одомашнить, что ли… Мало того, мы живем, мы существуем на планете этой, лишь поскольку, лишь, до тех пор, пока мы – в состоянии, покуда мы еще – способны, порождать в себе мир, этот самый, выдуманный. Поэтому, сколько на планете имеется людей, столько на земле существует и миров (равно – и правд). У каждого живого существа, биологического объекта, должно быть, хотя бы, одно место на земле, где оно (живое существо это) могло бы почувствовать себя в сравнительной безопасности, имело бы возможность, хоть, ненадолго, но – расслабиться, передохнуть, набраться сил, привести себя, пусть, в относительный, но – порядок. Выражаясь восточно и высокопарно – «своя тень и свой оазис в пустыне». У зверей – роль эту выполняет логово, у птиц – гнезда, у человека – жилище. Но мало иметь физическую защищенность, выясняется, что не менее важна и психологическая безопасность, «укрытость». Люди издавна думали об этом, предлагали различные варианты этой самой индивидуальной психологической защиты. Классический пример – стоики. Помните, Эпикур учил, о том, что окружающий мир жесток и несправедлив. Что, если принимать его таким, каким он есть, на самом деле, долго, как говорится, не протянешь. Вывод: раз окружающий мир вреден для человека, не надо в нем долго находиться. Надо уходить из него. Избегать действительности. Куда же, каким макаром? А очень просто. Нужно стремиться общаться только с теми, с кем общаться приятно, то есть, со своими единомышленниками. Исключительно. Союз друзей – единомышленников – вот рецепт Эпикура! Которым, кстати, успешно пользовался Пушкин, к примеру («Друзья мои, прекрасен наш союз!»). С позиций этих, жизнь наша, по сути своей, есть непрерывное, неостановимое, ничем и никогда – «придумывание». Мира своего. Создание своего личного психологического «убежища». Которое и осуществляет, в дальнейшем, свою главную, витальную, функцию – предохранять психику человека, находящегося в условиях перманентного, многофакторного, как сказали бы ученые, стресса…

Так вот, роль этой самой «спасительной тени» в жестокой пустыне действительности, этого самого психологического «оазиса» и выполняли ВЛК, по представлению моему. Не очень – то дела шли тогда в стране. И дефолт был, со всеми вытекающими, как говорится, да, и без дефолта, много несправедливого, даже дикого, происходило. Но все это происходило, все это было – там, за стенами, вне «оазиса»… Зато внутри – в периметре дворика на Тверском бульваре, 25 – все было комфортно. В нем все свои – были с нами, поддерживали, согревали, в минуту жизни трудную… И Ключевский был рядышком, и Гомер, и – Пушкин, и Лермонтов. И – Лесков, и Паскаль, и Чаадаев иже с ними…