Влас Дорошевич - Первая гимназия

Из всех московских гимназий хорошее воспоминание у меня сохранилось только о первой.

Быть может, потому, что из всех московских гимназий я не был только в одной – в первой.

Я, могу сказать, гонялся за наукой по всей Москве.

Каких, каких путешествий я не предпринимал в поисках знаний!

Я ходил на Покровку, в четвертую гимназию, чтоб узнать правила, как склонять слово «domus», ходил на Разгуляй, во вторую, чтоб узнать, что у Ганнибала при переходе через Альпы «остался всего один слон».

И обогащал свой ум!

Я предпринимал даже путешествие в Замоскворечье, чтоб хоть там узнать: как же будет аорист от глагола «керраннюми». Там помещалась шестая гимназия.

И только на Пречистенку, в первую гимназию, я не зашел в своих поисках знания.

И о первой гимназии я вспоминаю с нежностью.

Какая это была чудная гимназия! Я говорю про свое время.

Там учеников любили бесциркулярного любовью. Там не было ни больших чиновников в вицмундирах, ни маленьких чиновников в мундирчиках, застегнутых на девять пуговиц.

– Иванов Павел? Почему вы не приготовили урока?

– У меня болела голова.

– Имеете ли вы докторское свидетельство?

– Имею.

– Причина уважительная!

Там не было «преступлений», а были маленькие шалости маленьких мальчишек.

И когда меня «исключали» из гимназии, я думал:

– Вот в первую бы! «То-то чудо край!»

«Грек» первой гимназии представлялся мне не иначе как древним греком. Доблестным, как Мильтиад, премудрым, как Сократ, приветливым, как Платон.

И «арифметик» гладил мальчишку по голове, говоря:

– Не выучил урока на сегодня? Так выучи его назавтра. Так рисовалась мне первая гимназия.

И я любил гимназию, в которой не учился.

Люблю и сейчас.

Я мечтал о ней.

В четвертой гимназии у меня вышли контры с «греком».

Это был преостроумный грек, сколько я теперь припоминаю.

Но тогда я был плохим ценителем аттической соли.

Он любил острить. И любимым предметом его острот был маленький горбатый мальчик, Хвостов Алексей. Мы с Хвостовым были друзья. Горбатый мальчик, которому дома внушали:

– Ты горбатенький. Ты должен хорошо учиться. В этом для тебя все спасенье!

Внушали каждый час и каждую минуту.

И горбатый мальчик учился с ужасом, учился с отчаянием:

– Получу двойку – и всему конец! Ему вбили в голову:

– Будешь плохо учиться – и погиб! Вбили крепко, как гвоздь.

Вероятно, когда он получал двойку, ему казалось, что горб вырос у него еще больше и давит его еще тяжелее:

– И с горбом, и с двойкой. Он рыдал.

Я редко видал, чтобы рыдали с таким отчаянием.

Вероятно, он считал себя погибшим человеком.

Когда его «вызывали», он бледнел, терялся, хватался за чужие тетради.

И часто раздавался оклик:

– Хвостов Алексей! Вы хотите обмануть наставника? Это чужая тетрадь! Тогда он колотился всем своим маленьким хилым телом.

– Господин учитель! Господин учитель! Г-н учитель брался за перо.

И Хвостов Алексей кричал, словно это был меч, которым ему сейчас отрубят голову:

– Господин учитель! Господин учитель! Не ставьте! Не ставьте! Вот моя тетрадка!

Хвостов был любимцем «грека».

Хвостова вызовет, всегда пошутит.

«Грек» с любовью сделал из горбатого мальчика своего Риголетто.

– Хвостов Алексей! – вдруг спрашивал он. – Вы ели лисицу? И класс давился от смеха.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.