Владимир Бушин - На службе Отечеству!

Всю эту невежественную бодягу о знаменитом полководце Васильев почерпнул скорей всего из тухло знаменитой «Московской саги», либо трехтомника В. Аксенова, либо из 22-серийной телемахиды Д. Барщевского с супругой. Там все именно так.

Помянутый немецкий генерал помогает развеять малограмотный вздор советского офицера и о свыше двух миллионов пленных «в первые же дни войны». Например, на восьмой день войны он записал: «Русские всюду сражаются до последнего человека; лишь местами сдаются в плен… При захваченных батареях большей частью взяты в плен лишь отдельные люди. Часть русских сражается, пока их не убьют». На десятый день: «8-й русский мехкорпус окружен. По-видимому, у него не хватает горючего. Закапывают танки в землю и таким образом ведут оборону» и т. д.

Тут становится ясной и картина васильевского «триумфального шествия». Ах, как он любит возвышенные слова: «тихие зори», «белые лебеди», «триумфальный марш»…

Для большей полноты картины триумфа приведем еще несколько выдержек их дневника Гальдера. 23 июня: «Противник в белостокском мешке (вы, Борис Львович, понимате разницу между «мешком» и «котлом»? Лев Толстой понимал. См. «Войну и мир», гл. 1. – Авт. ) борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени». 24 июня: «Войска группы армий «Север» почти на всем фронте отражали сильные танковые контратаки противника… Русские сражаются упорно и ожесточенно. Русские не думают об отступлении, а напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу немецким войскам»… 26 июня: «Группа армий «Север» медленно (триумф не терпит суеты! – Авт. ) продвигается вперед, неся значительные потери. Со стороны противника отмечается твердое и энергичное руководство». 29 июня: «Упорное сопротивление русских… В районе Львова противник медленно отходит на восток, ведя упорные бои…»

И каков итог триумфального марша на Москву? А вот он. 22 ноября: «Войска совершенно измотаны и не способны к наступлению. Фельдмаршал Бок указывает, что создалось такое положение, когда последний брошенный в бой батальон может решить исход сражения». Но, увы, последнего батальончика не оказалось.

Куда же он делся? Ответ дает все тот же аккуратист Гальдер. 28 августа: «Части 1-й танковой группы потеряли в среднем 50% танков. Части 2-й группы – 55%. Части 3-й группы: 7-я дивизия потеряла 76% первоначального количества танков. Остальные дивизии группы в среднем потеряли 55%». И это, повторяю, данные на 28 августа, война едва перевалила на третий месяц. Соображаете, Васильев, как выглядите со своим триумфом?

Ничего он не соображает. Чтобы еще разукрасить фашистский триумф, пишет: «Тимошенко попал в Вяземский котел». И что – погиб там? Он даже не знает, где Вязьма. Так слушай сюда: это на полпути между Смоленском и Москвой, тогда, в октябре, – Западный фронт, а Тимошенко был за сотни верст на Юго-Западном.

И ведь ни слова о том, чем закончился для немцев в декабре 41-го их полугодовой триумфальный трюх-трюх на Москву. Ни словечка! Вот шулерская манера! Прочитает эту обрезанную историю молодой читатель и в лучшем случае ничего не поймет.

И если о разгроме немцев под Москвой – ни слова, то о победе в Курской битве – сквозь зубы: «устояли». И только? А что же дальше было? В честь чего 5 августа 1943 года был дан первый салют в Москве, потом еще 353 салюта? Молчание. Победный марш Красной Армии на Берлин ему неинтересен. А ведь статью-то газета заказала к большому юбилею Победы. А он написал лишь о начале войны да еще и наврал с три короба.

Опять же с чужих слов долдонит: «Мы научились воевать, только поверив в победу под Сталинградом». Во-первых, народ верил в победу даже в те дни, когда немцы стояли в 27 верстах от Москвы, а потом – на Волге. Иначе борьба была бы невозможна. Во-вторых, естественно, что такой мыслитель соглашается признать умение Красной Армии воевать только с той поры, как настало время ее побед. Но понять, что и умелая, храбрая армия может терпеть неудачи, как мы в 1941—1942 годах, он неспособен.

А вот еще один великий писатель решил поведать нам о войне и о Сталине в фильме вездесущей телебалаболки Сорокиной. В первом же кадре появляется Даниил Гранин и уверенно объявляет: «По всем данным войну с Германией мы должны были проиграть». Я сразу и подумал: понимает он, что сказал? Это по каким же «данным»? По историческим? Но Россия всегда изгоняла захватчиков. По экономическим? Но СССР к 1941 году стал могучей мировой державой. По отсутствию патриотизма в народе? Об этом и говорить смешно. Остается, разве что, один довод – арифметический: коли Германия разбила войска чуть ли не дюжины стран Европы, то как же она может не одолеть еще одну, 13-ю по счету – Россию! Это излюбленная мысль Гранина, он и на страницах «Новой газеты» вложил ее в уста какого-то безымянного «старика с кошелкой»: «Как мы сумели победить, ума не приложу!»

Конечно, не только на Западе, но и у нас были люди с кошелками и без кошелок, думавшие так же. Представление об этом дает, например, сводка УНКГБ по Москве и Московской области о реакции населения на речь И.В. Сталина по радио 3 июля 1941 года, приведенная в интереснейшем документальном издании «Органы госбезопасности в Великой Отечественной войне».

Вот что говорили иные москвичи. А.И. Шифман, научный сотрудник Института мировой литературы, специалист по Толстому и, между прочим, в недавнем прошлом мой сосед: «Всему крах. Положение на фронте безнадежное. Куда же девалась доблесть Красной Армии?» Израелит (не отец ли Кириенко?), юрисконсульт: «Правительство прохлопало германское наступление в первый день войны, и это привело к дальнейшему поражению и колоссальным потерям… СССР оказался в кольце, выхода из которого не видно». Перельман, инженер: «Все эти речи, мобилизация народа, организация ополчения не спасут. Видимо, в скором времени немец займет Москву». Майзель, редактор издательства «Физкультура и туризм»: «Немцы вплотную подходят к Москве. Все эти разговоры о народном ополчении – детские и наивные забавы. СССР накануне решающих событий». Карасик, служащий: «Неизбежен крах, неизбежна потеря Москвы. Все, что мы строили 25 лет, все оказалось мифом» (т. 2, кн. 1, с. 168). Научный сотрудник, юрист, инженер, редактор… Как видим, пораженческое настроение, увы, было характерно для некоторых представителей интеллигенции.

Однако мы не просто победили Германию, а разбили наголову и вынудили ее армию к безоговорочной капитуляции.

И тогда, в июле 41-го, трудовой народ верил в победу, о чем свидетельствует та же сводка УНКГБ. А. Рассказов, рабочий фабрики пластмасс: «Чеканная, теплая речь вождя. В ответ хочется еще лучше работать». Хенкинс, служащая: «Весь народ, все, как один, станут на защиту родины… Враг будет разбит». Дорохин, служащий НКПС: «При таком вожде наш народ победит». Непринцев, рабочий карбюраторного завода: «После речи тов. Сталина настроение у народа поднялось. Мы победим». Иванушкин, рабочий троллейбусного парка: «В ответ на речь тов. Сталина я иду добровольцем в Красную Армию и, не щадя своей жизни, буду уничтожать фашистских гадов. Прошу перечислить мой заработок в фонд обороны» и т. д. (там же, с. 167—168).