Алексей Челноков - Этническая катастрофа. Россия без русских?

Ужасы гражданской войны оказали тяжелое воздействие на психическое здоровье и состояние участников конфликта. Массовые жертвы во время мировых войн ХХ века, применение современного оружия, в том числе и оружия массового поражения, стали причиной развития так называемого посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Широко обсуждаемой эта патология стала в 70-е годы, после войны во Вьетнаме, когда психиатры всерьез обратили внимание на то, что у ветеранов, благополучно отпраздновавших возвращение к мирной жизни, оправившихся после боевого стресса, вдруг возвращаются его тяжелейшие симптомы.

Это вынудило администрацию США финансировать обширные исследования ПТСР, а Международную номенклатуру болезней был введен диагноз этого заболевания. Конечно, наибольшее количество людей, страдающих этим расстройством – это военнослужащие – участники боевых действий.

Многочисленные исследования показали, что в структуре психической патологии среди военнослужащих срочной службы, принимавших участие в боевых действиях во время локальных войн в Афганистане, Карабахе, Абхазии, Таджикистане, Чечне, уровень ПТСР достигал 30–70 % от всего состава. Но мирные жители, находящиеся в зоне военного конфликта, подвержены посттравматическим стрессовым расстройствам наравне, а иногда в большей степени, чем непосредственные участники боевых действий. Как установил доктор Клаудия Катани из Университета Билефельда, по крайней мере у половины афганских детей, которые во время войны были свидетелями взрывов, насилия, получили ранения или другие физические травмы, было диагностировано ПТСР.

Сообщается, что по крайней мере у 15 процентов иракских детей после войны наблюдаются симптомы этого состояния. По сообщению ЮНИСЕФ, который вел работу в сопредельных с Чечней республиках с января по конец августа 1995 года, приблизительно 80 % детей пострадавших от взрывов, в той или иной степени имели посттравматический стрессовый синдром.

Особенностью ПТСР, отличающей его от обычного стресса, является продолжение всех видов нарушений – психологических, физиологических и социально-психологических, в течение длительного времени после прекращения воздействия стрессового фактора, когда вокруг человека идет спокойная, мирная жизнь, отмечает политолог Марина Мозжерова. Зачастую ПТСР не проявляется сразу после психотравмы, а возникает через несколько месяцев или даже лет, когда, казалось бы, все уже забыто. Формы клинического проявления ПТСР очень разнообразны. Часто развивается регресс психики, может развиться неадекватная агрессивность, снижение интереса к жизни, чувство отстраненности от происходящего вокруг, беспричинные вспышки гнева, приступы страха и тревоги. Приступы взрывной ярости чаще возникают под действием наркотических веществ, особенно алкоголя, однако могут появиться и в трезвом состоянии.

По мнению специалистов Военно-медицинской академии, полное избавление от боевого посттравматического синдрома невозможно. Синдром имеет тенденцию не только не исчезать со временем, но и становиться все более отчетливо выраженным, а также может проявляться внезапно на фоне общего внешнего благополучия.

При этом, отмечает политолог Марина Мозжерова, власть не ведет статистику о том, какое количество мигрантов участвовало в боевых действиях во время гражданских войн или локальных конфликтов, находилось в зоне боевых действий, в лагерях для беженцев или перемещенных лиц. Неизвестно, у скольких из них выявлялся синдром ПТСР. Хотя в России мигранты не раз совершали немотивированные преступления, поражающие своей жестокостью и бессмысленностью.

Есть еще один аргумент, который используют сторонники неконтролируемого завоза среднеазиатской рабочей силы: да, эти люди малограмотны, забиты, у них низкий трудовой потенциал, но это носители традиционных ценностей, исповедующие культ большой многодетной семьи, уважения и почитания старших, у них нет преклонения перед западными ценностями, разврата и наркомании, как уверяет политолог Марина Мозжерова. Этим они якобы выгодно отличаются от нашего, находящегося в упадке народа. На самом деле – всего лишь миф.

Есть общебиологический закон: чем меньше шансов на выживание потомства, тем выше рождаемость. Компенсация высокой смертности повышенной рождаемостью присуща и человеческой популяции: чем беднее общество, чем выше детская смертность, тем больше рождаемость. По мере улучшения материальных условий жизни убывает потребность в высокой рождаемости, отмирают освящающие ее традиции, религиозные и идеологические каноны. Это видно на примере таких традиционных исламских обществ, как Саудовская Аравия, где даже жесткие нормы шариата не мешают регуляции рождаемости. Отчетливая зависимость между уровнем доходов и показателями воспроизводства и младенческой смертности является мировым трендом. Поэтому вполне вероятно снижение рождаемости при улучшении условий жизни и повышении уровня здравоохранения, что, кстати, видно на примере более обеспеченного населения Узбекистана.

Несмотря на уверенность наших политиков в том, что наркомания – это бич прогнившей западной цивилизации, в «Докладе о человеческом развитии в Центральной Азии 2005» ПРООН отмечается, что сотни тысяч человек в регионе страдают от наркомании и число их постоянно растет. Доклад Управления ООН по наркотикам и преступности за 2003 год в странах Центральной Азии самый значительный по сравнению с остальным миром рост употребления наркотиков – в 17 раз с 1990 по 2002 год, особенно внутривенного употребления героина. По сведениям Министерства здравоохранения Таджикистана, количество тяжелых наркоманов, находящихся на лечении в лечебных учреждениях, с 1994 по 2000 год выросло в 4 раза, 74 % из них внутривенные героиновые наркоманы. Реальные цифры, по мнению медицинских экспертов, могут быть выше на 10–15 %.

В Киргизии количество наркоманов увеличилось на 340 %. В 1991 году 82 % наркоманов употребляли гашиш, а в 2000 – 68 % героин или опиум. В 2004 году тяжелые наркоманы в странах Центральной Азии составляли 1 % населения или 550 тысяч человек (для сравнения: в этот же период в Западной Европе 0,41 % и 0,32 % в Юго-Восточной Азии).

В 2005 году в Киргизии с населением почти 5 млн человек количество наркоманов, по расчетам, достигло 100 тысяч, в Узбекистане до 91 тысячи при населении 25,6 млн, а в 6,3-миллионном Таджикистане зарегистрировано от 45 до 55 тысяч наркоманов (Доклад о человеческом развитии в Центральной Азии 2005).

Рост наркопотребления в этом регионе по данным, представленным в Докладе Международного комитета по контролю над наркотиками за 2011 год, связан с транзитом около 25 % опиатов из Афганистана в Европу и Россию. Ситуация в области контроля над наркотиками ухудшилась в связи с ростом незаконных поставок опиатов и каннабиса из Афганистана. Узбекистан сообщил о росте незаконного оборота наркотиков, причем общий объем наркотиков, изъятых в 2010 году, возрос на 35 % по сравнению с предыдущим годом. Особенно сложная ситуация с оборотом наркотиков сложилась в Таджикистане. Таджикистан является основным коридором для транспортировки опиата из Афганистана и носит название «Северный путь». В настоящее время Таджикистан поднялся с 23-го на 5-е место в мире по объему конфискованных наркотиков. До 100 тонн героина ежегодно проходит через границу Таджикистана, что соответствует ежегодному годовому объему спроса стран Северной Америки и Западной Европы. По данным отчета Всемирного Банка «Отчет взаимной оценки по противодействию отмыванию денег и финансированию терроризма. Таджикистан 2008» от 30 до 50 % экономической деятельности этой страны связано с оборотом наркотиков, и 30 % населения в той или иной степени вовлечено в наркобизнес.