Алексей Челноков - Этническая катастрофа. Россия без русских?

Его вопрос да в уши бы господина Ромодановского! Пока он еще не перебрался на работу в ООН сочинять доклады, вроде упомянутого «Преодоление барьеров: человеческая мобильность и развитие». Эта работа явно ему подходит больше нынешней.

Первое, что вызывает ожесточенные споры, – реальная потребность в трудовой миграции. Размах запросов поражает воображение: если в сентябре 2012 года Минтруд РФ сообщил, что органы исполнительной власти субъектов РФ на 2013 год заявили потребность в трудовых мигрантах в 1 млн 226 тыс. человек и резерв объема квоты в размере 30 % от общего объема, то есть в общей сложности чуть более 2 млн, то в начале 2013 года запросы увеличились до 20 млн. Но и это не предел аппетитов, отмечает политолог Марина Мозжерова. В начале февраля того же года прозвучала уже фантастическая цифра в 40 млн человек, то есть почти треть от нынешнего населения страны. Стоит отметить, что это происходит на фоне замедления темпов роста экономики, сокращения числа рабочих мест для коренных жителей страны, и нарастающей напряженности из-за конкуренции за рабочие места, ведь согласно недавним опросам в столице до 75 % респондентов социологических опросов признались, что им отказывали в работе из-за демпинга со стороны мигрантов. Поэтому возникает сомнение, что в профильных министерствах проводится объективный анализ потребности в рабочей силе и создается сводная электронная база запрошенных, прибывших по квоте и действительно трудоустроенных работников из-за рубежа. Если так, то у нас опять телега идет впереди лошади.

Кроме того оказывается, что точной статистики о количестве мигрантов в России нет. Несмотря на уверения ФМС о неусыпном контроле за миграционными потоками, истинного числа нелегальных мигрантов в России не знает, похоже, никто. Глава Федеральной миграционной службы К. Ромодановский в марте 2012 г. на Правительственном часе в Госдуме сообщил, что по собственным данным ФМС, в России пребывают 1,3 млн «легальных» гастарбайтеров, и еще 4,4 млн – «группа риска», из которой около 3,5 млн – подозреваемые «нелегалы». Некоторые экспертные оценки дают еще меньшее число – от миллиона до двух. Но еще в 2005 году в докладе Регионального бюро Программы Развития ООН (ПРООН) «2005: Доклад о человеческом развитии в Центральной Азии» количество мигрантов из Киргизии в России оценивалось от 200 до 500 тыс., что составляло почти 10 % населения этой страны, из Узбекистана – от 300 тыс. до 1,5 млн (3–6 % населения). Количество мигрантов из Таджикистана оценивалось в 600 тыс. – 1,5 млн, то есть до 18 % всего населения, причем большинство составляли нелегалы.

Общая трудовая миграция из Центральной Азии в Россию по данным ПРООН составляла до 4,6 млн. В 2008 г. МВД РФ сообщило о наличии в России по меньшей мере 10 млн легальных и нелегальных мигрантов, что сопоставимо с населением Португалии. С этой цифрой был согласен председатель думского комитета по международным делам Константин Косачев. Эксперты Всемирного банка, изучавшие зависимость размеров денежных переводов мигрантов от интенсивности и других параметров миграционных потоков в Восточной Европе и на постсоветском пространстве, неожиданно для себя обнаружили, что население России на 1,2 % больше, чем было зафиксировано переписью 2010 года, отмечает политолог Марина Мозжерова. В 2009 г. иностранные мигранты перечислили в свои страны $19 млрд, или 2 % российского ВВП. А в 2012 году объем денежных переводов физических лиц в Таджикистан составил $3 млрд. 595,2 млн, что составляет почти 48 % прошлогоднего ВВП республики, который сложился в сумме более 36,1 млрд. сомони (около $7,6 млрд.).

МВД и ФМС так и не создали полноценную электронную базу данных о всех въехавших, находящихся на территории Российской Федерации и выехавших мигрантах, не отработана логистика перемещений этих людей по стране. А рост преступности в среде мигрантов вызывает большую тревогу и нарастающее напряжение в обществе. Статистика этнопреступности у нас противоречива и вызывает серьезные сомнения в достоверности. Глава ФМС Константин Ромодановский, например, неоднократно повторял, что на мигрантов приходится чуть более 3 % совершаемых преступлений. Однако в последние месяцы даже представители власти вынуждены признать, что рост преступности связан с приезжающими в страну на заработки. Каждое второе преступление (раскрытое) в Москве совершается мигрантами. На «гостей столицы», как сказал недавно глава московской полиции Анатолий Якунин, приходится 48 % всех преступлений в регионе, в том числе более 70 % всех убийств.

Мэр Москвы Сергей Собянин, выступая на расширенном совещании с руководителями силовых структур Москвы, сообщил, что 80 % убийств в столице совершается иностранными мигрантами, а около половины раскрытых преступлений в столице было совершено приезжими – как иностранцами, так и уроженцами регионов России. По данным прокурора столицы Сергея Куденеева, каждый третий разбой и грабеж совершают иностранные мигранты. В январе 2013 г. на 25 % в возросло количество преступлений, совершаемых мигрантами в Петербурге, при этом ими совершается каждое шестое убийство и каждое третье изнасилование. В ГУВД СПБ комментировать данную статистику отказались, сославшись на то, что ее собирает Росстат. В свою очередь, в Росстате отметили, что эти данные они получают от ГУВД. Что касается процента преступлений, совершаемых мигрантами, то такие данные не публикуются, поэтому проверить их достоверность по открытым источникам невозможно, сетует политолог Марина Мозжерова. Ситуацию усугубляет стремление власти «спрятать под ковер» вызывающие законное негодование граждан проблемы. Недавно президент Владимир Путин предложил вообще запретить упоминать национальность преступников в СМИ. Складывается впечатление, что истинного положения дел силовые ведомства не знают и ситуацию не контролируют.

Несмотря на прослеживающиеся связи проблемы этнической преступности с незаконной миграцией, от защитников практики «открытых границ» постоянно звучит аргумент «у преступности нет национальности». По умолчанию этот довод считается «последним и решающим аргументом», после которого дискуссия окончена. Однако стоит не спешить, а начать думать, предлагает трезвомыслящий политолог. Действительно, преступность, как категория социальная и уголовно-правовая, национальности не имеет и не может иметь. Но преступник – это человек и, как всякий человек, имеет национальность; и сам он, и окружающие его люди соотносят его к какому-либо народу, справедливо рассуждает Мозжерова. Часто ли мы встречали людей, гордо заявляющих, что они не ведают, какого они роду-племени?