Павел Зарифуллин - Новые скифы

Психоаналитик Кларисса Пинкола Эстес написала великолепное эссе на тему «Яга – Великая Мать» [6] «Она живёт в одушевлённой танцующей избушке – в ней бурлит энергия и радость жизни». (Эстес Кларисса Пинкола. Бегущая с волками. Глава «Разнюхать факты: возвращение интуиции как инициация». М, 2008). Важнейшей отличительной чертой Яги, по мнению Эстес, является справедливость. , «своими титьками, на крюк замотанными», она вскормит весь мир людей и зверей. Яга вручает героине Василисе священный огонь предков, хранящийся в отшлифованных и раскрашенных человеческих черепах.

Идея о том, что лучшие жрецы – это жрицы, по-прежнему будоражит настоящих шаманов, одевающихся для обрядов в женские одежды [7] Согласно исследованиям народника Льва Штернберга, шаман у гольдов меняет свой пол (иногда внешне – меняя одежду и украшения, а иногда и более существенно: меняются даже голос и конституция шамана, что свидетельствует о глубокой гормональной перестройке организма). . [8] Скифские гадатели «энареи», букв, «женоподобные», происходили из царских родов. Согласно греческим источникам, эти жрецы, «гадавшие на жизнь», носили женское платье, усваивали женские привычки и даже говорили женскими голосами. Энареи в царстве скифов были окружены необычайным почётом. (А. М. Хазанов, «Социальная история скифов: Основные проблемы развития древних кочевников Евразийских степей».)

Великий знаток русской сказки Владимир Пропп называл сие «ритуальным травестизмом». Это притом, что главный инициатор-чародей и жрец, и проводник в Иное в современном мире Санта Клаус, но в по-хорошему дикой России все помнят о том, что рядом должна присутствовать молодая жрица – Снегурочка.

Чувство отделённости мужчин от Священного настолько остро, что любой популярный «Дед Мороз» обязательно тащит за собой подобную «Снегурочку», любой медиа-волшебник ведёт впереди себя, словно духа-поводыря – настоящую калиброванную ведьму. Джон Леннон – Йоко, Николай Рерих – Елену, да и главный «Дед Мороз» западного мира – колдун Мерлин в принципе не представим без Девы Озера – реальной хозяйки Священного – блаженного острова Авалон, где прошедшим испытание королям эта чудесная Яга вручает мечи.

Жрица существует на границе мира людей и зверей, стоит, облагороженная сиянием в проёме двери в Иное. Её платье, волосы и полированная медная кожа искрятся от потока неисповедного света. Изображение зыбко – в бликах и в солнечных зайчиках, полустёрто, словно во сне…

Образ Бабы постоянно сливается с масками и шкурами тотемных животных. Жрица самый лучший и искусный оборотень – царица метаморфоз. Ведь на каждую Красную Шапочку, отправляющуюся в инициатическое путешествие в «Далёкий дом», всегда есть Бабушка, чей лик напоминает зубастую пасть страшного серого волка. Бабушка поедает внучку и выплёвывает её. Пугает до смерти и тем заговаривает от смерти на вечные времена.

И всё это в динамике ритуального танца, крутящейся избы. От бегства на куроногих избах, от катания на ездовых печах умчаться в самою стихию скачки, стать вихрем. Слово Яга созвучно с именем бога Одина – «Игг»! Этот Игг, словно арауканская шаманка, для получения магических рун залез на дерево, любовно именуя его конём. Ну а наша красная ведьма, согласно русским сказкам, – верховная хозяйка всех живущих на земле кобылиц.

Поскольку образ Яги архетипичен и уходит корнями к судьбам человечества, то не так сложно подобрать ему соответствия в культурах, совсем далёких от наших срубов, берёзок и валунов.

Ведь этимологически русская ЯГА – это то же, что и Ягуар. Слово «Yahuar» (Явар / Йавар) или «Yaguar» (Ягуар) на языке индейцев кечуа означает «кровь». Слово «явар/ягуар» входило во множество кечуанских словосочетаний: «Yahuar yahuar» – полный крови, окровавленный, «yahuar macintin» – родственник.

Как мы знаем (всё благодаря этнографам), пускание крови было необходимым атрибутом инициации-испытания мужчины [9] «Смешаем нашу кровь, соединим наши сердца для горя и радости, сын мой ещё мне не родной матери» (Харузин, 1890, 347). Итак, кровь перед браком смешивается. Здесь не сказано только, что она при этом пьётся. В дальнейшем рассказывается, что отец девушки режет мизинцы и смешивает их кровь. Лопарский миф лучше сохранил и формы, и смысл этого обряда. Извлечение крови и нанесение знаков и рубцов есть знак приёма в родовой союз, в родовое объединение. Поэтому он имеется уже в обряде инициации, в обряде приёма нового члена в объединение. Пропп Владимир. Исторические корни волшебной сказки. М, 1993. . Он обменивался рдяной рудой с женой и вступал в её клан – в союз Бабы-Яги. На наречии бороро и мосетене [10] Збигнев Лев-Старович. Секс в культурах мира. М, 1991. слова «Ягуар» и «Женщина» тождественны! Всё сходится: кровь, родственник, тёща Яга, кони и кобылицы и, о да: ЯГУАР. Несущийся изысканный луноликий господь-убийца. Женственный тонкий покровитель всех кровяных метаморфоз. Всего связанного с циклами крови, луны, инициации, родства… «Любовь» и «Кровь» – лучшие рифмы эстрады Бабы-Яги.

Когда современная техническая и мужская цивилизация окончательно исчерпает себя, Красная (кровяная) Ведьма вновь напоит миры молоком звёздных кобылиц. И колесо мира поедет по синему небу вспять [11] Перо автора не успело ещё поставить точку в конце эссе, как новостные ленты, и в первую очередь «Яндекс», буквально запестрили настоящими инициатическими телеграммами: «Красный Jaguar с изображением Бабы-Яги угнан на западе Москвы», яростная женская энергия через сказочные знаки и символы не замедлила заявить о себе… .

После века этнографии и структурализма ключи мира валяются под ногами. Фрэзер, Малиновский, Мосс, Пропп, Боас, Барт, Леви-Стросс, Мид и Элиаде разорвали «тело мифа», как хищные грифы, «развинтили» «скелет сказки» по косточкам, словно сказочные же воронята. Нет больше в человеческом мире «фигур умолчания», миссия женщины разгадана. Под структуралистским рентгеном Проппа сочное и страшное очертание Бабы-Яги разложено как банальный архитектурный план.

Структурализм произвёл великую революцию, и всё в мире стало рациональным. Однако тайну живучести сказки антропологи-воронята уловить не смогли. Они так роскошно говорят о культуре, они режут символы на части, как пироги, пока кто-то простой и ни черта в науке не понимающий заунывным голосом не начинает вещать: «Одному армянскому мужику приснился сон, что надо копать лабиринт в форме креста и круга. Он копал его 25 лет и умер. Мы вошли в эту подземную пещеру и…» Над обществом повисает внимательная гробовая тишина. Миф скорее жив, чем мёртв. Стоит живёхонек и хохочет над структуралистом.