Ирина Лобусова - Идеальное убийство. Мыслить как преступник

Итак, деятельность ордена госпитальеров не всегда была законопослушной, и соответствующей христианским нормам. Если первоначально, при создании ордена, его деятельность исповедовала истинно благие цели, то позже произошло так, как происходило всегда. Облеченные властью, избалованные льготами и избытком денег, госпитальеры стали злоупотреблять властью, превратившись в самых обыкновенных коррупционеров, если перейти на современный язык. Прикрываясь властью, они возвели в ранг доблести грабежи и разбой.

Рыцарский орден не брезговал не только работорговлей, вымогательством, но и занимался откровенной коррупцией и мошенничеством, стремясь к наживе, пытаясь любым способом пополнить казну даже незаконным путем. И в этом стремлении к наживе орден окружил себя людьми, которые либо могли приносить деньги, либо способствовали приобретению финансовой выгоды любыми способами и средствами. Постепенно орден стал попирать свои же собственные законы, и христианских добродетелей становилось все меньше и меньше не только в деятельности самого ордена, но и в моральном облике обитателей. Недаром говорят, что долгая власть, пресыщенность земными благами развращает и физически, и морально. Госпитальеры сумели ощутить эту истину на себе.

В попытках добывать деньги орден прибегал к любым способам, даже самым незаконным. Именно в такой отрезок времени и попал в поле зрения госпитальеров опальный художник Караваджо.

Караваджо обладал двумя большими «ценностями»: во-первых, он мог приносить деньги – отлично продавались не только его работы, но и мастерство в росписи покоев, церквей, а во-вторых, у него было темное криминальное прошлое, так называемое пятно в биографии, которое позволяло его контролировать – или шантажировать, называть можно по-разному. Орден не мог пройти мимо такого человека: именно поэтому Караваджо и остался на Мальте, обласканный лицемерием высшего руководства ордена. К тому же и сам художник был заинтересован в ордене – только эта организация могла обеспечить ему защиту от светского закона, а также постоянный кусок хлеба, выгодные заказы. Поэтому, посчитав благосклонность ордена подарком судьбы, Караваджо стал заниматься деятельностью на благо ордена.

До поры до времени все шло благополучно, пока в ситуацию не вмешались два связанных обстоятельства: взрывной характер художника и творческая мощь его натуры, из-за которой настоящего художника нельзя держать в узде. Кроме того, Караваджо очень быстро разобрался в том, что на самом деле происходит в ордене. Он попал в лапы к хитрым церковникам и был обречен.

Всем известно: если что-то (или кто-то) кажется очень привлекательным издали, то при близком знакомстве часто оказывается, что это совершенно не так. И при долгом нахождении внутри какой-то организации – светской или церковной, без разницы, поневоле узнаешь все тайны этой организации и ее отрицательные свойства. По всей видимости, это и стало предпосылкой для развития главного конфликта – конфликта Караваджо и ордена госпитальеров, сыгравшего в судьбе великого художника большую отрицательную роль и оставшегося темным пятном в его биографии, о котором только сейчас начинают догадываться далекие потомки.

Сколько бы ни существовало версий о гибели Караваджо, в каждой из них существует определенный факт: с орденом госпитальеров у Караваджо все-таки был серьезный конфликт, и в результате этого конфликта художник был вынужден спешно покинуть Мальту. Это факт, и от него следует отталкиваться, рассматривая различные версии, которые, судя по всему, должны строиться на двух неизменных точках: это характер Караваджо и то, во что превратилась деятельность ордена.

Караваджо обладал обостренным чувством своеобразной справедливости. Это было как раз той причиной, по которой он совершил убийство – нелепые, несправедливые обвинения противника во время игры в мяч. Человек с таким характером не смог бы промолчать, увидев, если что-то происходит не так. Так как хитрость и изворотливость были ему совершенно не свойственны, то вполне вероятно, что на свою горячую голову он мог выпалить все обвинения в лицо тому, против кого они выдвигались. А деятельность госпитальеров способствовала тому, что таких обвинений могло быть много – начиная от коррупции и пиратства и заканчивая всеми видами мошенничества и работорговлей. К тому же, моральный облик рыцарей также оставлял желать лучшего.

Рыцари давали обет безбрачия, но давным-давно позабыли про обет целомудрия, позволяя себе посещать все таверны, бордели и даже открыто содержать гаремы для собственных плотских удовольствий; причем гаремы состояли не только из женщин – известно, что на невольничьих рынках Средиземноморья выше женщин ценились миловидные маленькие мальчики. Посещая увеселительные заведения в компании рыцарей, можно было узнать еще больше тайн и неприятных секретов, которые выбалтывались вполне откровенно на нетрезвую голову. Все это способствовало получению информации, причем информации совершенно различного толка.

Существует очень интересная версия, документально подтвержденная в воспоминаниях одного из монахов, оставленных во время пребывания на Мальте под крышей ордена госпитальеров. Это было после завершения строительства храма святого Иоанна Крестителя, а значит, Караваджо уже работал для ордена в полную силу.

Описывая работу многочисленных художественных и ремесленных мастерских, монах упоминает об одной картине, созданной художником-итальянцем, имеющим достаточно дурную славу. Он описывает картину, и в этом описании без труда можно узнать полотно Караваджо «Поцелуй Иуды». Монах писал о том, что эта картина была создана по заказу знатного римского сеньора, который гостил в те годы на Мальте. Полотно было продано за большие деньги, причем все деньги поступили не художнику, а в казну ордена.

Если речь действительно идет о «Взятии Христа под стражу», то можно предположить, что это и была как раз та самая спорная третья копия; вспомним: оригинал, а также две копии были сделаны лично самим Караваджо и находились в Риме, у богатого семейства Маттеи. Возможно, римлянин видел это полотно в доме Маттеи в столице, пожелал иметь у себя точно такое же, и, узнав, что художник находится на Мальте, обратился к ордену с просьбой сделать для него копию. Жадный до денег магистр не смог отказать, и заставил Караваджо создать еще одну копию знаменитого полотна. Если все эти факты совпадают, и третья копия была сделана Караваджо собственноручно по заказу госпитальеров, то можно сделать интересный вывод.

Можно считать, что подобное совпадение фактов является доказательством того, что госпитальеры заставляли художника заниматься подделками. Причем подделки касались не только его личных работ. Вполне возможно, что художника заставляли создавать поддельные картины других художников, а затем продавали за большие деньги. У госпитальеров было целых два серьезных рычага давления на строптивого мастера.