Виктор Ефимов - Русский путь. Кто спасет страну?

В этом примере хорошо видно, что Александр Македонский – лидер так называемой социальной «элиты» – обеспокоен «нарушением» Аристотелем монополии на Знание определенных клановых группировок, поскольку монополия на Знание – основа их власти над невежественным обществом, источник пресловутого «могущества» и «превосходства»: как заметил почти девятнадцатью веками позднее Ф. Бэкон (F. Bacon, 1561–1626), «Knowledge itself is power» – «Знание по сути своей есть власть».

И здесь надо догадаться самим, что Аристотель обеспокоен сохранением той же монополии на Знание еще больше, чем Александр, и потому он был вынужден намекать ( и тем самым оставлять письменное свидетельство, способное подрывать монополию на Знание и власть некоего социального меньшинства ) недогадливомуАлександру: осуществленная публикация в некотором смысле дефективна, вследствие чего не позволяет овладеть Знанием в полной мере на основе ее прочтения – требуются еще некие пояснения; а возможно – и не только пояснения, но и сопереживание каким-то действиям носителей этих знаний, соучастие в какой-то их деятельности: практика – необходимая компонента НАСТОЯЩЕГО образования, в том числе и потому, что выявляет метрологическую несостоятельность и прочую неадекватность жизни разного рода псевдонаучных теорий .

Если Александр не понял сам того, на что ему вынужден был намекнуть Аристотель, то только потому, что не понимал специфики жреческо-знахарской власти в обществе. Вследствие этого непонимания он относил жрецов и знахарей к социальной «элите» вместо того, чтобы выделить их в особые социальные группы, отличные и друг от друга, и от «простонародья», и от «элиты», прежде всего, – по особенностям мировоззрения и миропонимания их представителей.

Успокаивая уязвленное честолюбие, жажду и чувство превосходства Александра Македонского над «остальными людьми», Аристотель в своем ответе ему написал, что «хотя эти учения и обнародованы, но вместе с тем как бы и не обнародованы»…

Соответственно из этого же вопроса Александра следует, что:

• сам он был ознакомлен только с тем, что ему посчитала необходимым дать корпорация знахарей, обычно именуемая – «жречество» (в лице своей периферии – Аристотеля), для осуществления Александром возложенной ею же на него миссии;

• с мировоззренческих позиций корпорации знахарей Александр Великий, если он сам не понимает источников специфики жреческо-знахарской власти и не обладает ею, – такой же представитель толпы, как и все прочие представители простонародья и так называемой социальной «элиты».

Этот исторический факт, описанный Плутархом, показывает, что и так называемая социальная «элита», и знахарская корпорация – каждый в меру своего понимания – охраняли монополию на Знание и на власть и сотрудничали в сфере управления, опуская своих подопечных по объективной мере понимания, но делая это также в меру своего понимания ответа на вопрос «что есть истина?». И это умышленное (и к тому же массовое) оболванивание людей с целью управления ими как своими орудиями имеет место на протяжении всей истории: вопрос только в том, какую конкретику это явление обретало в тех или иных обществах в соответствующие исторические периоды.

При этом следует обратить внимание еще на одно обстоятельство: большинство тех, кто слышал о Плутархе и читал некоторые его произведения, знает его только как одного из писателей-историков древности. Но мало кто знает, что он был («по совместительству») еще и верховным «жрецом» Дельфийского оракула, т. е. его главным знахарем, вследствие чего в обязанности Плутарха входило общее руководство прогностической деятельностью оракула и доступом остального общества к полученным результатам, и как следствие – он соучаствовал в общем стратегическом управлении теми обществами, для правящей «элиты» и обывателей которых Дельфийский оракул был авторитетен.

И эта знахарская власть была незаметной для остального общества, поскольку основывалась на «само собой разумениях», господствовавших в обществах, которые в преемственности поколений формировала сама же знахарская корпорация упреждающе- целенаправленно, т. е. под достижение тех целей, которые она самовластно намечала в отношении этого общества . Вследствие этого, по мнению большинства носителей такого рода «само собой разумений», политика текла как бы сама собой или под воздействием воли таких людей, каким был Александр Македонский, а сами знахари – кукловоды всевозможных «великих» – оставались как бы в стороне, эпизодически оглашая простым и «не простым» смертным «волю богов».

Знахари – кукловоды всевозможных «великих» – оставались как бы в стороне, эпизодически оглашая простым и «не простым» смертным «волю богов».

Приведем относительно недавний пример такого рода «кукловодства». В. Пруссаков в книге «Оккультный мессия и его рейх» (Москва, «Молодая гвардия», «Шакур-2», 1992 г., с. 24) приводит выдержку из письма 1923 г. [8] Еще до выхода в свет первого издания «Майн кампф» А. Гитлера. Дитриха Эккарта, написанного им за несколько дней до его смерти одному из своих посвященных в Нечто друзей:

«Следуйте за Гитлером! Он будет танцевать, но это я, кто нашел для него музыку. Мы снабдили его средствами связи с Ними [9]. Не скорбите по мне: я повлиял на историю больше, чем любой другой немец».

Так один из старших приказчиков от мировоззрения поясняет истинную роль не самого заурядного клерка от идеологии, но понять его можно, только имея определенные представления об управлении вообще и об организации процессов управления в обществе.

Исторический факт, описанный Плутархом, показывает, что и так называемая социальная «элита», и знахарская корпорация – каждый в меру своего понимания – охраняли монополию на Знание и на власть.

И из приведенного ранее диалога в переписке между Александром и Аристотелем можно понять, что разница в миропонимании между Александром, Аристотелем и Плутархом – результат воздействия системы образования: Александр Македонский – исполнитель, ученик Аристотеля; Аристотель – «хозяин» того миропонимания, которое Александр обрел под его руководством; но и сам Аристотель – тоже всего лишь исполнительная периферия того уровня в иерархии знахарской власти, к которому принадлежал Плутарх и другие – более высоко посвященные, нежели Аристотель, – знахари-иерархи.

Несколько далее в упомянутой выше статье Е. Гильбо прямо пишет об этом, но не вообще, а применительно к его пониманию современных потребностей развития России: