Александр Широкорад - Битва за Русскую Арктику

Для зимовки подходящего места не нашли, да и не с чем было зимовать. Не принесла никакой пользы и партия казаков. Повстречав по дороге не ведомую казакам огромную Тазовскую губу и приняв ее, по-видимому, за море, казаки повернули обратно. Новый корабль не был окончен к сроку, и пришлось плыть на старом. А в результате – опять угроза замерзнуть посреди губы, опять «консилиум» и решение плыть обратно. Оставив на Гусином мысу и в Семиозерном магазине часть провианта «для будущей экспедиции», повернули обратно и 26 сентября были в Обдорске.

Но Овцын, переехавший на зимовку в Березов, и на этот раз не упал духом. 29 июня 1737 г. Овцын на новом, построенном в Тобольске боте «Обь-Почтальон» в сопровождении дубель-шлюпки вновь отправился в путь. На сей раз его сопровождали 70 человек. По дороге был забран оставленный в предшествующие плавания на берегах губы провиант. Льдов не встретили, но сильно задерживались ветрами с туманами; тормозила также поход сильно отстававшая дубель-шлюпка.

3 августа на широте 72° исследователи с радостью увидели сопровождавший экспедицию по берегу караван. От проводников узнали, что продовольственные магазины ими уже сооружены в намеченных местах. Продолжая плыть к северу, 7 августа вышли наконец в открытое море – огромная Обская губа была теперь позади. Вскоре заприметили на горизонте впервые за все это плавание льды. «Вода здесь была весьма солона и горька, цветом темно-голубая, глубины 7 сажен». Пройдя еще немного вперед и достигнув широты 74°2′, подошли к кромке льдов, залегавших «необозримою массою на севере и на западе буграми, над которыми летали черные чайки, и видели здесь кита, пускавшего высокие фонтаны. Глубина увеличилась до 12 сажен».

Овцын сумел сориентироваться и верно заключил, что Обская губа пройдена целиком, что материковый берег здесь оканчивается, а потому, не дожидаясь Малыгина, который вскоре сюда прибыл вместе со Скуратовым, Овцын, «произведя консилиум», повернул к востоку. 16 августа моряки обошли мыс Матте-соль (Тупой мыс). Занеся мыс на карту (73°15′ с.ш.) и поставив на нем знак с надписью о совершенном подвиге, пошли в Енисейскую губу. И наконец, 31 августа, «хотя через великие трудности», вошли в Енисей, которого не могли так долго достичь.

После короткой остановки для свидания с ожидавшими и приветствовавшими экспедицию казаками отправились вверх по Енисею в Туруханск, но прибыть туда за поздним временем не удалось. Застигнутые всего в нескольких верстах от города морозами, моряки вынуждены были здесь зазимовать.

Поручив штурману Минину в следующее лето (1738 г.) заняться исследованием земель к востоку от устья Енисея, то есть попытаться обойти огромный Таймырский полуостров, сам Овцын отправился с донесением в Петербург.

Однако, как только Овцын приехал в Тобольск, его арестовали и препроводили в Тайную розыскных дел канцелярию, где предъявили обвинение в дружеском обхождении в Березове с сосланным туда князем И.А. Долгоруким. Овцына судили и, разжаловав в матросы, послали в Охотск в распоряжение к Берингу.

Работу Овцына продолжили штурманы Минин и Стерлегов. 4 июня 1738 г. они совместно с Паренаго и Лескиным вышли из Туруханска в море для обследования берегов совершенно неведомого им Таймырского полуострова. В этот поход морякам удалось, миновав Ефремов Камень, достичь, хотя и с большими трудностями, 73°14′ с.ш. Исследователи добрались до того места, откуда берег стал уклоняться к востоку. Но дальше морякам не удалось продвинуться, они были задержаны грядой «сплошных, высоких и гладких, неподвижно стоявших льдов».

Идти дальше было бесполезно, и путешественники повернули назад и направились в устье Енисея, куда и прибыли 19 сентября, бросив якорь у зимовья Терехина. По дороге произвели опись западного берега устья реки.

Получив распоряжение от Адмиралтейств-коллегий продолжать исследования, руководствуясь инструкцией Овцыну, Минин летом следующего 1739 года повторил попытку предыдущего года – обогнуть Таймыр. Но попытка эта оказалась еще более неудачной. Выйдя слишком поздно (в начале августа), он смог добраться только до устья, откуда «за наступлением уже позднего времени» возвратился в Туруханск, где и зазимовал.

Потеряв надежду обойти Таймыр морским путем, подштурман Стерлегов в январе 1740 г. организовал небольшую партию на собаках, на которых достиг к середине апреля довольно высокой широты – 75°26′, где и поставил на выдающейся скале сигнальный шест с надписью. В эту экспедицию Стерлегов заснял на карту весь берег Таймыра, начиная от устья Енисея.

Он продолжал бы свое путешествие, но досадная непредусмотрительность того времени (отсутствие защитных глазных приспособлений) испортила все дело. От сильно отраженных снежными полями солнечных лучей у Стерлегова и его спутников настолько разболелись глаза, что они почти перестали видеть. Опасаясь совершенно ослепнуть, Стерлегов поспешил возвратиться.

Между тем Минин не сдавался и упорно доказывал, что обойти Таймыр можно и с моря. В том же 1740 году он делает последнее покушение обойти с запада эту незадачливую землю и достигает, непрерывно борясь с сильными ветрами, пасмурностью и туманами, почти той же широты, что и Стерлегов (75°15′). Но далее встречает льды и входит «в непроходимо густую массу их». Подвергаясь большой опасности быть раздавленным льдами и совершенно не представляя положения берегов впереди, Минин едва выбирается из ледяных объятий, поворачивает обратно и 27 сентября, «при погоде уже очень холодной», «втягивается» в покрытую льдом речку Дудинку, где остается на зимовку.

Частичный успех окрыляет упорного Минина. Он посылает в Петербург сопровождаемое картами и журналами донесение, в котором указывает, что его бот достаточно крепок и может выдержать еще две кампании, для чего ему потребно… и он перечисляет необходимые ему припасы, магазины, просит проводников и пр. Не беря на себя разрешения этого вопроса, Адмиралтейств-коллегия поручает рассмотреть предложение Минина лейтенанту Харитону Лаптеву, который дает отрицательный отзыв, так как сам уже на опыте убедился в полной невозможности обойти таймырский берег морем. На этом работа Минина и его помощника Стерлегова в Великую Северную экспедицию заканчивается.

Едва Минин очутился не у дел, на него посыпались доносы, его обвиняли в жестокости по отношению к нижним чинам, в пьянстве и лихоимстве. Обнаружилось также, что он был в ссоре со Стерлеговым, который подтвердил правильность взводимых на него обвинений. Минин упорно защищался и, в свою очередь, обвинял своих подчиненных в непослушании и пьянстве. Судились долго, в результате Минина приговорили к разжалованию в матросы на два года.