Юрий Власов - 93-й. Год великого поражения

Напрямую от этого зависит и характер реформ: народ – пассивная, покорная масса, им можно пренебречь. Это пренебрежение, переходящее в презрение, и заключено в сути и темпах реформ. Плевать, что будет с людьми, эка важность! Самое важное – собственность! Вырвать ее, присвоить, подкупить, но взять; обмануть, подпоить, но получить свой жирный кус!..

На мой взгляд, реформы идут, что называется, колом по ряду причин, среди которых, несомненно, присутствует и высокомерие, свойственное невежеству. Им как бы клеймены российские власти. С высокомерием рука об руку вышагивает и некомпетентность или, как об этом писали в совсем недавнем прошлом, – «профнепригодность». Просматривается и саботаж (дабы разъярить народ, что на руку определенным силам, мечтающим о перевороте). и уж вовсю, простите за грубое выражение, прет пренебрежение народом, презрение к нему: эта рабочая масса и не такое вынесет, помучается, понесет потери – ну, так не без того.

Разве допустимо гнать реформы в таком темпе и с таким замахом? Разве не очевидно – народу они в надрыв? Разве не относятся к «азам» политической мудрости такие меры, которые по возможностям народа? А вы его в прямом смысле гробите – и гордитесь своей железной твердостью сие проделать. Вы цинично эксплуатируете безмерную усталость и надорванность народа. Его молчание вы принимаете за одобрение своей политики.

В обескровленной, многонациональной, обнищавшей стране, надломленной и сбитой с толку, допустимо лишь осмысленное движение, а не слепое следование программе.

Без урегулирования отношений «на земле» переход к рынку нереален. И здесь вы безнадежно отстали. Будет постоянно существовать недостаток продуктов, дороговизна и, как следствие, политическая нестабильность.

Президент и правительство отмечают запутанность, сложность аграрных отношений, саботаж своих усилий в стремлении распутать этот узел – и все. Руководство страны не в состоянии с ним справиться и сдает позиции, обрекая народ на смертельную нужду.

Как бы ни был запутан крестьянский вопрос, распутывать его надо и преодолевать саботаж – надо, для этого президент и наделен чрезвычайными полномочиями.

Правительство и президент (теперь это проглядывается четко) приняли программу строительства новой экономики ценой если не гибели, то надрыва и тяжких болезней целого поколения. Без достаточной еды, еды к тому же предельно однообразной, лишенной питательности, без витаминов, зелени, люди становятся жертвами различных болезней. Но и тогда им нельзя помочь, ибо лекарства отсутствуют. А уже на очереди безработица, новая зима – сколько их можно выдержать?..

Переход к рынку сопровождается невиданным ожесточением: никому ни до кого нет дела. В обществе как бы присутствует негласная договоренность о том, что пожилые вымрут, больные – тоже полягут. Ф что делать? Перешагнуть и топать дальше… Пещерная договоренность, пещерный рынок, пещерная демократия.

Реформы необходимо проводить с такой глубиной, размахом и темпом, чтобы не сломать хребет народу, чтобы не довести его до физического вырождения, подрыва основ государства. Упорство в следовании кабинетным схемам здесь не столько признак убежденности, сколько отсутствие элементарного чувства ответственности (и человечности – тоже). «Наши» демократы оздоравливают экономику подрывом здоровья всего народа, исключая ничтожную верхушку богачей и законодателей.

7 марта депутат Шахрай, надо полагать, обессилев в борьбе с коррупцией, сообщает нам в телеинтервью: для пресечения лихоимства надо государственного служащего (подразумевается и депутат – он же рядышком с государственным служащим) снабдить «недосягаемовысокой зарплатой». Зрители услышали – и задохнулись: все, выше уже не подняться! Это поразительно! Одному из главных «законников» страны и в голову нейдет, что «недосягаемо высокая зарплата» тоже есть лихоимство, но уже от имени государства, то есть одна из форм преступления против народа от имени государства. Это тот же грабеж казны, но уже под сенью закона, от его имени.

Печально и жутковато, если российская власть очерчивает свое будущее как типично стяжательское, нечестное. К сожалению, это сплошь и рядом у российских властей: статьи, законы на студенческих скамьях усвоены, а вот с гражданским сознанием и совестью – «черная дыра» (точнее бы, «черный карман»). органы для подобных чувств как бы отсутствуют от рождения (вернее, с 21 августа 1991 г.). да неужто непонятно: форма присвоения труда народа посредством непомерно высоких ставок и всевозможных льгот – одна из причин падения власти КПСС и презрения к ней. Но вы, надо отдать должное, держитесь крепко, вас не собьешь: от «корыта» не откажемся, оно наше, по наследству приняли…

Коррупция поразила новую систему, да с силой, о которой старые властители лишь смеют завистливо вздыхать. Эта новая власть замарана ею едва ли не до самых верхов – страна толкует об этом в открытую. Взятки, корыстное использование служебного положения, обман… и всему этому придается окраска некоей законности, якобы без всего этого сейчас нельзя, и вообще это особенность России. Таким образом, коррупция ложится уже в основу государственного правления, грозя превратить государство в типично мафиозное, связанное лихоимством, неправым делом, обманом, взятками. Заявления о борьбе с коррупцией ничего не стоят (да и нет такого прямого закона), это лишь бравада, болтовня. Все, кто способен, присваивают. Происходят ограбление народа и одновременно растление его от имени государственной власти. О каком единстве демократии здесь толковать? Разве оно возможно на платформе хищничества и коррупции? Демократию разложили ее же лидеры – это уже факт исторический. Разложили – и швырнули под ноги, как тряпку. И вся демократия, как по команде, стала вырождаться, меняя цвет на черноуголовный, вся она изошла прежде всего на удовлетворение личного тщеславия. Именно поэтому на заборах красуется лозунг: «Лучше партия, чем мафия!» Это характерная черта демократии: нарушение законов на всех уровнях. Страна превращается в общество без закона.

Если наши демократы высших степеней отличия выбрали коррупцию как естественную форму существования государства, мы не желаем жить в государстве официальных воров. И здесь произойдет одно из самых крупных столкновений общества с верховной властью.

Переход к рынку сопровождается национальным унижением по всем направлениям (для недовольных уже придуман ярлык: «национал-патриоты»).

Русских людей подавляют в Приднестровье, а Москва молчит: так и нужно. Будто ни президент, ни наш Белый дом не ведают, отчего в Приднестровье оказались русские и что им нынче делать, коли они не хотят стать румынами. Как автономное образование Приднестровье имеет право на существование.