Олег Фочкин - Городские легенды

Она имела дочь от Кенигсека, а также ребенка от Кайзерлинга. Есть версия, что был у нее ребенок и от российского императора. Найденные материалы в Российском историческом архиве Санкт-Петербурга позволяют выдвинуть такое предположение. Там обнаружено прошение некой Анны М. о сыне с резолюцией Петра: «Сего Немцова сына Якова отправить в учебу морскому делу в Голландию, пансион и догляд надлежащий обеспечить».

После смерти Кайзерлинга Анна Монс сближается с пленным шведским офицером Миллером. Теперь уже не прежняя «хохотушка и резвушка», а увядшая женщина, она сама одаривает жениха дорогостоящими подарками. Среди пожитков, дарованных шведу, были «камзол штофовой, золотом и серебром шитый; кувшинец да блюдо, что бороды бреют, серебряные». Был назначен и день свадьбы, но незадолго до него, 15 августа 1714 года, Анна скончалась, завещав жениху почти все свое состояние. Мать, а также брат и сестра Анны вели потом скандальные судебные разбирательства с Миллером. И только благодаря тому, что младшие Монсы постепенно вышли в люди (брат Виллим отличился на военной службе, а сестра стала фрейлиной при дворе), Миллеру пришлось отступить.

Анна Монс скончалась 15 августа 1714 года от скоротечной чахотки. Судьба ее детей неизвестна.

Но давайте все-таки вернемся к самому дому. Юная фаворитка Петра Великого, коей и была девица Анна Монс, никогда не жила в этом доме, как бы упорно его ни продолжали называть ее именем. Она, несомненно, бывала в нем, но жила в соседнем, который, к сожалению, не сохранился.

В этой же усадьбе жили Захарий Фандергульст – домашний врач матери Петра I, царицы Натальи Кирилловны, и его сын, лечивший Петра и постоянно сопровождавший его в походах.

Портретов Анны Монс не сохранилось. Потому достоверно неизвестен даже цвет ее глаз. Кто-то называет ее «синеглазая Анхен», кто-то – «черноокая Монсиха». «Умная, кокетливая немка, – говорит историк Костомаров, – умела привязать его к себе тем наружным лоском обращения, которого недоставало русским женщинам».

Как заметил писатель Даниил Мордовцев, из любви к Анхен «Петр особенно усердно поворачивал старую Русь лицом к Западу и поворачивал так круто, что Россия доселе остается немножко кривошейкою».

Если подойти к Департаменту культуры Москвы на Пятницкой улице, то первое, что бросается в глаза, – белокаменные львы. Ранее они почти двести лет восседали на каменной ограде при въезде в дом в Старокирочном, который теперь называют «домом Анны Монс». Львы из усадьбы пропали во время строительства корпуса завода, когда дом вообще чуть было не снесли. Дом спасли, а львы исчезли. Их искали более 10 лет.

Их местонахождение показал бывший директор завода Николай Дудкин: львы лежали на заводском складе под открытым небом среди мешков с цементом и прочих строительных ресурсов. Деревянные короба, которыми их закрыли, сгнили.

Петр произвел свое знаменитое брадобритие бояр после ночи, проведенной с Монс.

Указ Петра от января 1700 года о ношении женщинами немецкого платья был навеян нарядами Анны.

Спустя 20 лет брат Анны, Виллим Монс, будучи фаворитом второй жены Петра – Екатерины, окончил жизнь на плахе.

Вы подойдете к площади Разгуляй, получившей имя по названию когда-то находившегося здесь кабака, то обязательно упретесь взглядом в великолепный большой особняк с колоннами, выкрашенный ныне в красный цвет.

Сейчас в нем обитают студенты, стайками брызгающие во все стороны после занятий, а некогда здесь обитал род Мусиных-Пушкиных, чье имя дом носит и сегодня, спустя два столетия.

С домом связано множество удивительных историй и загадок, о большинстве которых современные студенты даже не догадываются. Впрочем, даже они знают, что в их учебном заведении обитает призрак, а во время пожара 1812 года в этом доме сгорел оригинал «Слова о полку Игореве»,что вызывает споры историков и скептиков о подлинности рукописи и по сей день…

Стоит вспомнить, что нашел и опубликовал рукопись «Слова…» граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин.

Помимо многогранной и драматичной истории Мусиных-Пушкиных, есть еще и легенда, связанная с Яковом Брюсом, которого называют не столько ученым, сколько чернокнижником. С его именем, конечно – и совершенно справедливо, – больше связывают Сухареву башню. Но легенда гласит, что не обошлось без его таинственных экспериментов и на Разгуляе.

Если посмотреть на фасад дома – в глаза сразу бросается доска-трапеция, расположенная с левой стороны на уровне второго этажа. Наиболее мнительные москвичи считают, что она напоминает крышку гроба, хотя еще до 30-х годов прошлого века любой желающий мог убедиться, что это солнечные часы, пока по приказу руководителя расположенного здесь института все знаки и цифры (именно из-за слухов) не замазали. Якобы среди студентов института и жителей Разгуляя возросло число психических заболеваний и даже самоубийств. Начальство приказало знаки сколоть, а доску закрасить.

На часах можно было четко увидеть выбитый неправильный крест, названия месяцев года, цифры, астрологические символы и другие знаки; в середине был вставлен стержень.

Часы эти сделал живший при Петре I граф Яков Брюс. Считается, что Брюс их смастерил по заказу хозяина дома, который к моменту окончания работ умер.

Наследники отказались от работы графа. И тогда, по преданию, Брюс проклял часы. С тех пор они показывают только плохое…

Ходит легенда, что перед революциями и войнами камень из белого становился алым. По слухам, последний раз подобное видели в конце 1994 года перед началом первой Чеченской кампании… Правда, я, хотя и живу рядом, подтвердить этот слух не могу.

По другому поверью, в особые дни на камне проступает контур белого креста, который указывает, где находится спрятанный Брюсом клад. Правда, желающих его найти мало – на кладе висит заклятие.

Шептали даже, что за этими часами граф замуровал жену. Но это уже совсем из области фантастики.

Конечно, никакого клада здесь нет. Хотя бы потому, что дом построен много позже.

Здание возвели в XVIII веке по проекту зодчего Матвея Казакова для графов Мусиных-Пушкиных. Возможно, раньше здесь стоял дом Брюса. От этого события и пошла легенда о «колдовском доме на Разгуляе».

Считается, что в этом доме Брюс проводил алхимические эксперименты, пытаясь найти для Петра I рецепт « эликсира вечной молодости». Книги Брюса могли попасть в библиотеку Мусина-Пушкина. А в 1812 году при пожаре по легенде погибли все книги, кроме Брюсовых. И это тоже сказка. Один из графов Мусиных-Пушкиных, Василий Валентинович, был женат на Екатерине Яковлевне Брюс – внучатой племяннице Брюса.