Татьяна Сухарева - Жизнь по ту сторону правосудия

Мы звонили журналистам, в том числе иностранным, и правозащитникам. Откликнулся телеканал «Дождь», процитировал сообщение проекта «ОВД-Инфо»: «Полицейские жестко выхватывают людей как за территорией акции, так и на территории согласованного митинга. Автозак с 16 задержанными отъехал только что от сквера, находящиеся в нем жалуются на травмы и избиения, продолжающиеся в автозаке». Один из задержанных рассказал «Газете.Ru» по телефону, что все они более часа находятся в ОВД «Красносельский», полицейские отказываются сообщить причину задержания или составить протокол. Сами задержания, по его словам, проходили в жесткой форме: у автозаков сотрудники правоохранительных органов били активистов ногами, один из задержанных потерял сознание, у одной из девушек повреждена рука. В итоге всех отпустили, оформив административную статью 20.2 (нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования).

А Елене Надежкиной вменили то, что она якобы ударила в пах полицейского.

Татьяна Сухарева на пресс-конференции по поводу разгона митинга 8 марта 2013г. Независимый пресс-центр. Фото со страницы Татьяны Сухаревой в социальной сети facebook

Через несколько дней, 15 марта 2013 года, мы с организаторами и участниками митинга провели в Независимом пресс-центре пресс-конференцию. Мы подробно поговорили о том, что случилось, о полицейском беспределе, показали видео и фотографии. Я обратила внимание журналистов на видео, где полицейский кричит женщине: «Сидеть дома надо, и никаких проблем не будет!», и на фотографию: двое полицейских волокут девушку в автозак, зажав ей лапищей рот. «Вот наиболее яркие иллюстрации отношения властей к женщине», – сказала я.

Елену Надежкину тогда удалось вырвать из лап кривосудия. Мы вздохнули с облегчением. Но в конце мая в нападении на полицейского обвинили Аврору Брязгину. Мы искали для нее адвокатов, но Аврора предпочла уехать во Францию. Как потом оказалось, самый верный шаг. Помню, как она обращалась за помощью, ей там было трудно. Но я уверена, что у нее все будет хорошо. Главное, что она в цивилизованной стране.

Предстоявшие осенью 2014 года выборы в Мосгордуму увеличили число политзаключенных. По обвинению по части 4 статьи 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере) арестован и посажен в СИЗО лидер партии «Альянс зеленых и социал-демократов» Глеб Фетисов, который вместе с рядом членов партии имел шансы создать собственную фракцию в Мосгордуме. По обвинению по статье 159.4 УК РФ отправлен под домашний арест муниципальный депутат Константин Янкаускас. Он считался одним из наиболее перспективных кандидатов в муниципальные депутаты в Зюзине.

А сегодня политзаключенной, против которой фабрикуется уголовное дело, стала я сама. Мне трудно было поверить в происходящее. Разум говорил: «Нет, это сон, такого не может быть. Сейчас я проснусь и буду собираться на круглый стол, а затем отправлюсь за регистрационным удостоверением в избирательную комиссию».

Дико болела голова, тошнило, перед глазами плыли радужные круги.

…Когда меня уже перевели под домашний арест, я написала в блог на «Эхо Москвы» и gulagu.net 23 23 Gulagu.net – сообщество независимых правозащитников и родственников заключенных, экспертов, журналистов, блогеров, депутатов, адвокатов и всех неравнодушных. Основная цель проекта – создание эффективной системы мониторинга и профилактики нарушения прав заключенных, сбор информации о незаконных действиях сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), огласка и публичное обсуждение нарушений прав граждан в местах принудительного содержания. о пытках в полиции. Мои записи перепостили много раз. На сайте newsland.com неизвестный мужчина оставил к моей записи комментарий: «Я считаю себя законопослушным гражданином, любил сериал „Менты“, но однажды волей случая попал в руки доблестной полиции и, если б не оперативно сработавшие друзья, пополнил бы список людей, отсидевших за несовершенное преступление. После этого я ненавижу правоохранительную систему так же, как и действующую власть. В полиции меня за то, что я отказался писать чистосердечное признание, с камеры завели в гараж, раздели (температура была —30), за руки привязали к потолку и начали поначалу бить по печени и почкам, потом по хребту, потом начали дергать за член и яйца, делая вид, что пытаются их оторвать. Так в гараже я провисел сутки, а потом меня нашли друзья. Менты, в свою очередь, извинились, но при этом пригрозили, что знают, где живет моя родня, и то, что я пережил, не переживет моя семья».

Его поддержала неизвестная женщина: «У меня подруга развелась с мужем-ментом, потому что с дежурств он приходил, весь забрызганный кровью. И когда он явился с ПОГНУТЫМИ часами, то она не выдержала и сбежала от него. Как их туда берут? КАК??? Сборище садистов».

Позже, прочитав откровения бывшего опера, по понятным причинам пожелавшего остаться неизвестным, я поняла, что пытки применяются везде и абсолютно всеми операми 24 24 Полностью «откровения» бывшего опера уголовного розыска, по понятным причинам пожелавшего остаться неизвестным, можно прочитать, пройдя по ссылке: [битая ссылка] http://www.index.org.ru/journal/27/kuz27.html . Для них это повседневная работа. Более того, они убеждены, что «зря сюда не попадают», что любой, кто попал, – преступник и что пытки – это необходимый для раскрываемости преступлений инструмент. Аж целый раздел опуса называется «Необходимость пыток». По логике ментов, иначе никто не признается, ведь «в тюрьму никто добровольно не хочет» (кто бы мог подумать!).

Далее экс-опер в садистских подробностях описывает содержание самых распространенных пыток – «парашюта», «ласточки», «слоника» и прочих (раздел «Технология пыток»). И добавляет, что к «женщинам, старикам, малолеткам и просто ослабленным людям» применяются «щадящие пытки». «К старикам, женщинам, малолеткам и просто ослабленным применяются более гуманные, но тоже действенные методы. Скажем – зажать ему между двух пальцев карандаш или ручку и крепко стиснуть – это больно, можете сами убедиться! Или шарахнуть по голове увесистой книжкой – башка гудит как колокол, в глазах качается, но внешне – никаких следов. Женщину, если у нее объемный бюст, толстой книжкой можно болезненно шмякнуть по груди. Маленькие груди можно осторожно прижигать окурком или сжимать соски пассатижами».

«По голове стараемся не бить и уж тем более никогда не бьем в лицо – оно слишком уязвимо, на нем даже от поверхностных ударов остаются заметные следы: ссадины, синяки, багровые пятна и порезы. А это – нежелательно. Доведись в дальнейшем отпустить бедолагу раньше, чем эти следы исчезнут, – он тут же снимет побои, накатает квалифицированную жалобу… По лицу граждан бьют только неопытные сосунки, но таких на опасные задержания и не берут – успеют еще нахвататься острых впечатлений». То есть главное – не оставлять следов, чтобы потом не было доказательств избиений и пыток.