Коллектив авторов - Год в гареме Дубая. «Золотая клетка»

Когда в пустыне нашли нефть, верблюды стали развлечением и предметом гордости, а сидение в роскошном автомобиле в пробках почти работой, многоженство осталось. Коран разрешает правоверному иметь четырех жен при условии, что он будет достойно (и одинаково!) обеспечивать их всех. Не имеешь средств– женись на одной или вообще ходи холостым.

Потомки погонщиков верблюдов средства имеют, а потому женятся.

Жены обычно живут врозь в разных домах или хотя бы квартирах, а муж приходящий – день у одной, день у другой.

И только очень богатые арабы могут позволить себе поселить в одном дворце потомство хотя бы одной женщины вплоть до ее внуков и содержать столько родственников. Только очень богатые арабы могут жениться четыре раза, потому что содержать всех жен нужно в абсолютно одинаковых условиях, а арабские дамы весьма требовательны и строго следят за приобретениями соперниц по брачному ложу.

Проснулась на рассвете уже с другими мыслями. Черноглазый шейх, конечно, здорово, но от гарема в пустыне стоит держаться подальше. Обвинят в занятии древнейшей профессией – не отмоешься. Я твердо решила воспользоваться вчерашним обещанием и попросить отправить меня в Дубай немедленно, даже изящный шантаж придумала, мол, у меня интервью, к тому же завтра вернутся из рейса подруги, и вообще послезавтра половина полиции Эмиратов будет стоять на ушах, разыскивая мою скромную, но очень важную персону. Это я только с виду такая неприметная, а в действительности…

Придумать еще десяток страшных последствий моего отсутствия в Дубае не успела, услышав конское ржание, схватила из вазы яблоко и выскочила из шатра. В загоне перед конюшней резвилась сказочной красоты лошадь – серая в звездах (почему их называют яблоками?!) чистокровная арабская кобыла. Ржание доносилось из конюшни, видно, жеребец требовал выпустить и его, но конюх не спешил, позволяя серой красавице немного размяться.

Лошадь носилась по кругу, взбрыкивала, поднималась на дыбы, снова бежала, распушив петушиный хвост…

Арабская порода лошадей– самая древняя и самая красивая.

Эту породу не спутаешь ни с какой другой, лошадей отличает аккуратная голова пирамидальной формы на лебединой шее, длинные тонкие ноги и распушенный при любом аллюре хвост, который называют петушиным.

Арабские лошади не для работы, а для любования ими. Давно выведены похожие породы, например, ахалтекинская, у которой и ноги длинней и тоньше, и шея с изгибом, и головка небольшая, и движения грациозней, но эталоном все равно считается арабская.

Лошади этой породы бывают разных мастей, в том числе и серые в яблоках.

Я замерла у ограды. Заметив меня, лошадь остановилась, покосила глазом на яблоко, протянутое на ладони, и подошла. Конюх настороженно наблюдал за моими действиями, но ничего не предпринимал.

Кобыла взяла яблоко у меня с ладони. Если это не ваше животное, если оно к вам не привыкло, не стоит одной рукой давать ему угощение, а другой сразу пытаться гладить. Лошадь животное свободолюбивое и нервное, а арабская порода особенно. Только когда она приняла мой подарок и кивнула изящной головкой, я позволила себе протянуть руку к ее морде.

– Любишь лошадей?

Я не удивилась, услышав голос Сауда, почему-то было понятно, что лошади принадлежат ему. Обернулась, ответила, что очень.

– А ездить умеешь?

– Лошади не жаловались. – Я пожала плечами как можно независимей, поспешно отворачиваясь к кобыле, потому что Сауду уж очень шли бейсболка и костюм для верховой езды. Но еще больше я боялась выдать свое ночное видение.

– Ее зовут, как и тебя – Амаль, – сообщил мой искуситель и что-то приказал конюху. Потом позвал Асият.

Немного погодя я, завернутая в хиджаб и с лицом, щедро намазанным кремом от загара, поднималась в седло своей тезки. Убедившись, что я вполне способна это сделать, Сауд птицей взлетел в седло вороного скакуна, выведенного конюхом, и тут же, игнорируя открытые ворота, перемахнул через ограду.

Даже если бы ограда была вдвое выше, а открытых ворот вдвое больше, я не стала ими пользоваться. Амаль спокойно взяла препятствие, не скинув при этом меня. Сауд с интересом наблюдал за моими жокейскими стараниями.

Дальше мы ехали шагом. Катались недолго, поднявшееся солнце немедленно стало припекать, но за это время успели поспорить.

Показав на море оранжево-красного песка, раскинувшееся во все стороны, Сауд заявил, что ничего краше на Земле не существует.

Я фыркнула:

– Лес! Поле! Море! Горы! Все, что угодно.

– Я видел ваш лес, ничего хорошего – деревья, деревья, деревья! Почти рядом, сплошной стеной. Что хорошего? Никакого простора для глаз.

Теперь я смеялась. Мы вели лошадей в поводу, шагая рядом, я повернулась и пошла задом наперед, чтобы видеть его лицо. Вовсе не для любования, хотя было и это, просто люблю видеть реакцию собеседника.

– Для каждого хороша та земля, где он родился или вырос, земля его предков. У меня был знакомый, который утверждал, что нет лучше звука, чем завывание зимней вьюги за стеной чума и повизгивания собак рядом. А другой говорил, что краше моря ничего не видел, но не в штиль, а в настоящую бурю, когда все черным-черно и молнии сверкают.

Черные глаза внимательно разглядывали меня. Я даже чуть смутилась своей откровенности. Рядом шел не просто чужой человек, а человек из другого мира, а я со своими воспоминаниями о странных приятелях…

– А ты что больше всего любишь?

Его не смутили мои воспоминания и вопрос задан не ради красного словца.

– Я?.. У русского художника Шишкина есть такая совсем небольшая картина, «Травки» называется. Там не поле, не лес, а всего лишь травинки на полянке. Но каждая выписана, как живая. Сколько ни пыталась, так написать не получилось. Наверное, потому что писала с картины, а надо было с натуры.

– Ты рисуешь?

– Да! Я художница с дипломом. Но я больше люблю графику.

– Что?

– Люблю рисовать карандашом, углем, пастелью… И лошадей люблю рисовать.

– Верблюды лучше.

Я возмутилась:

– Что?! Что может быть лучше вот этой красоты? – Я погладила свою лошадку по шее, та кивнула, видно соглашаясь.

– Верблюд умней и выносливей, – упрямо возразил Сауд.

– Глупости! – Я совершенно забыла, что вообще-то завишу от этого человека. – Джип вон тоже выносливый. Но лошадь-то лучше.

Сауд расхохотался:

– Впервые спорю с женщиной.

Я с изумлением обернулась:

– Как это?

– Арабские женщины не спорят с мужчинами. Только между собой.