Александр Горянин - Бог любит Россию. Великие годы 1989–2014. Преодоление утопии

Поразительно, но тезис о поражении усвоили самые неожиданные политические силы. Поначалу даже либеральные СМИ выражались об этом так: «Коммунисты проиграли информационную войну». Конечно, проиграли, кто бы спорил, – проиграли внутренней оппозиции, отечественным демократическим силам. Затем, вместо «информационная» стали почему-то писать «холодная» и даже «Третья мировая». То есть выходило уже, что проиграли вовсе не внутренней, а внешней силе. Затем «коммунистов» заменили на «СССР», а позже, уже совсем по-воровски, на «Россию» – и делают вид, будто все так и формулировалось с самого начала. Назначен и победитель – Америка. КПРФ не могла получить лучшего подарка: даже ее оппоненты, получается, расписывались в том, что крах коммунизма означал поражение России. С коммунистами ситуативно сомкнулись конспирологи, катастрофисты, паникеры и прочие капитулянты. Попробуйте на каком-нибудь сетевом форуме оспорить тезис о поражении. Вас встретит яростный отпор с разных сторон: «Не отдадим наше поражение никому!» В истериках, которые у нас нередко сходят за публицистические тексты, тезис о поражении уже перешел в придаточные обороты – как нечто общеизвестное и не нуждающееся в обосновании: «после поражения России…», «из-за поражения России…». Кто же, мол, это оспорит? Тезис проник даже в учебники. Приходится признать: данная антироссийская диверсия увенчалась успехом.

(Это не совсем точная аналогия, но все равно хочется напомнить советский штамп о «поражении Первой русской революции 1905–1907 годов». Итогом событий, именуемых этим словосочетанием, стали конституция 23 апреля 1906 года, отмена цензуры, политическая амнистия, многопартийность, выборы и Дума. Это поражение?)

Если истинные победители, спохватившись, начнут сегодня писать свою версию истории, начиная с перестройки, им скажут: «Какие же вы победители? Вы проигравшие. По вашей вине распалась великая империя». И еще сошлются на авторитет Путина, сказавшего, что «крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века». Распад СССР действительно пошатнул все мироустройство и уже поэтому не мог не стать геополитической катастрофой. Ее афтершоки продолжают сотрясать целые страны, что мы наблюдаем сегодня на примере Украины. И на личном уровне это была драма миллионов людей (включая одного из авторов этих строк), а для многих и трагедия. Но не забудем главное: уродливая утопия, стоившая нам немыслимых жертв и выжатой как лимон страны, была ликвидирована практически бескровно. Это ли не величайшая победа, в возможность которой не верил, кажется, никто? Победа со слезами на глазах остается победой.

И не помешает прислушаться к трезвому взгляду из-за границы. Например, к мнению немецкого политолога и журналиста Александра Рара, директора программ по России и СНГ Германского совета по внешней политике: «Россия не проиграла „холодную войну“, а выиграла. Кто первым освободился от коммунизма? Россия через перестройку! А не Польша с помощью „Солидарности“ или польского папы Римского. В России это освобождение от коммунизма началось на пять лет раньше, чем в других государствах». Кто-то считает, что не на пять, а на три – на историческом переломе, когда все стремительно менялось, этот временной разрыв все равно был огромен.

«СССР» был контрактом, вопиюще невыгодным прежде всего для России. Еще в 1921 году X съезд ВКП(б) утвердил политику развития национальных окраин, «подтягивания» их показателей до уровня центральных регионов и за счет этих регионов. Данная политика семь десятилетий неуклонно проводилась в жизнь. На протяжении первых сорока или около того лет применительно к ряду регионов в ней была своя логика, в последние 30 не было уже нигде. Благодаря этому «подтягиванию» коренная Россия стала пустеть и зарастать бурьяном. И, что особенно трогательно, некоторые малые народы стали видеть в этом слабость России.

Если уж совсем откровенно: Россия очень вовремя расторгла этот контракт, не взяв на себя обременяющие обязательства по отношению к уходящим республикам. В Узбекистане по переписи 1926 года было 5 млн населения, причем в Узбекистан тогда входил в качестве автономии Таджикистан. Сегодня в Узбекистане и Таджикистане вместе 39,5 млн чел., а в 2050 году будет около 60 миллионов. Только в двух бывших советских республиках! Даже не затрагивая экономическую сторону вопроса, Россия не могла и дальше брать на себя ответственность за эти крупные народы. Как и за остальные народы, дозревшие до самостоятельного бытия.

Справедливость требует, чтобы у нас были наилучшие отношения со всеми бывшими республиками без исключения – хотя бы в память о времени, проведенном под общей государственной крышей, об общих жертвах военного времени, о миллионах спасшихся благодаря тому, что было куда эвакуироваться, а до того спасшихся в голодные годы, когда, к примеру, изрядная часть Поволжья устремилась в Ташкент – город хлебный и в другие подобные края. В память о местах, куда ездили отдыхать, где проходили армейскую службу, оставили девушек и друзей. Я уж не говорю про тех, кто там родился, оставил одноклассников, родственников и дорогие могилы. Особые отношения необходимы (и они установятся!) даже просто по причине сохраняющейся высокой степени нашего взаимного сращивания.

Чем опасно пораженчество? Тем, что оно подрывает дух нации. Когда дух нации низок, она подобна организму с разрушенной сопротивляемостью. Когда он высок, никакие трудности не страшны, любые цели достижимы. Пораженчество – источник мгновенного доверия к любой дурной новости, к фальшивой статистике о России, к поддельным цитатам из Даллеса, Тэтчер, Клинтона, к фиглярским рейтингам, отводящим России места всегда ниже сотого, к трусливым прогнозам и убогим рекомендациям – все это накатывается на нас волнами из загадочных просторов Интернета. Именно пораженчество – глубинная причина крайней злобности тех, кто задает тон в Сети. Пораженчество – тяжкий недуг. По сравнению с ним остальные наши беды – просто мелкие затруднения.

Оппозиция отлично видит, хотя и не сознается в этом, что Россия никогда в своей истории не жила так хорошо, как сейчас. Конечно, благоприобретения девяностых и «нулевых» распределились неравномерно, есть группы населения, живущие хуже, чем при «развитом социализме». В процентном отношении они не выглядят многочисленными, но, если вспомнить «вес» каждого процента, эти группы охватывают, к сожалению, миллионы людей. Не менее досадно то, что у нас гораздо больше тех, кто стал жить объективно лучше, но убежден в обратном.

Сладкая и натужно бодрая советская пропаганда твердила, что мы живем замечательно, и миллионы людей (хорошо, если не половина населения) вопреки убожеству своего существования в это верили. В новой России даже в принадлежащих государству СМИ подобный тон отсутствует. Более того, эти СМИ часто вносят нотку пессимизма. Что уж говорить о негосударственных, оппозиционных и прочих альтернативных источниках информации! Они сплошь и рядом твердят, что наша жизнь ужасна, или пугают аудиторию убийственными заголовками, преимущественно ложными. И множество людей с готовностью соглашаются: «У меня лично дела неплохи, но до чего страну довели! Все катится под откос, идет к краху, распилено, разваливается, дичает, необратимо деградирует, с каждым днем только хуже (нужное подчеркнуть)». Социология успокаивает: эти люди у нас отнюдь не в большинстве. Пусть так, но у них громкий голос.