Array Коллектив авторов - «Дни науки» факультета социотехнических систем. Выпуск III

Первое упоминание об алкоголе, как о негативном явление, освещено в работе «Веселая Наука», там Ницше анализирует нравы древних римлян по отношению к этому феномену: «Так, и у древних римлян существовало представление, что женщина может лишь двояким образом смертельно согрешить: однажды через прелюбодеяние, затем – через винопитие» 36 36 Ницше Ф. Веселая наука. – СПб.: Азбука, Азбука–Аттикус, 2012. – С. 58. , дальше по тексту «…вино было еще в Европе в новинку, видя в этом чудовищное преклонение перед иноземщиной, подрывающее основу римского мировосприятия; это было для них равносильно измене Риму, чужеземной аннексии». Дальше, в этой же работе, Ницше, вино и опьянение употребляются в аллегорическом значение, подразумевая под ними искусственно созданное вдохновение, привнесенное из вне, не отражающее подлинного переживания акта творчества: «Сегодняшний день вновь подарил мне сильные и высокие чувства, и будь мне этим вечером дано насладиться музыкой и искусством, я бы наверняка знал, какой музыки и какого искусства мне не хочется, именно: всякого такого, которое тщится опьянить своих слушателей и взвинтить их до мгновения сильного и высокого чувства – этих людей будничной души, схожих в вечерние часы не с победителями на триумфальных колесницах, а с усталыми мулами, которых жизнь слишком уж часто стегала плетью. Что вообще знали бы о «более высоких настроениях» эти люди, не будь опьяняющих средств и идеальных подстегиваний плетью! – и вот же, у них есть свои вдохновители, подобно тому, как у них есть свои вина. Но что мне до их напитков и их опьянения? Зачем вдохновленному вино? Скорее, он смотрит с некоторым отвращением на средства и на посредников, которые должны вызвать здесь какое-то действие без достаточного основания – обезьянье передразнивание высокого прилива души!» 37 37 Ницше Ф. Веселая наука. – С. 117. 58 . Все это говорит о том, что вино и опьянение Ницше считает лишь жалким симулякром, «обезьянничанием», не таящим в себе истинного переживания полноты жизни и потому оно противно ей.

В следующей своей работе «Так говорил Заратустра», которая является вершиной творческой деятельности Ницще, продолжает свое развитие концепция того что опьянение и алкоголь являются симулякрами подлинного чувства жизни, так, когда пророк Заратустра подходит к воротам города, его встречает шут, который рассказывает о тех ужас, которые творятся в городе и среди них мы видим фразу: «Они холодны и ищут себе тепла в спиртном» 38 38 Ницше Ф. Собрание сочинений в 5 т. Т. 3. – СПб.: Азбука, Азбука–Аттикус, 2011. – С. 168. , это показывает то, что люди не могу сами себя согреть в этом городе, в них отсутствует жизнь, они вынуждены ее привносить извне. Развивая эту тему дальше, Ницше уже полностью противопоставляет здорового духом Заратустру его окружению: «Не всякий, как Заратустра, пьёт от рожденья одну только воду. Вода не годится для усталых и поблекших: нам подобает вино – только оно даёт внезапное выздоровление и импровизированное здоровье!» 39 39 Там же. – С. 263. . Тут уже ярко просвечивается дуализм между творчески живыми, способными к созиданию людьми и людьми не способными к самостоятельной деятельности, творчески мёртвыми, которым нужно вино чтобы на мгновение ожить (стоит отметить, что еще только XIX век, а уже Ницще критикует «общества потребления»). Эта проблема продолжает будоражить Ницше, в алкоголе он видит деградацию человеческого естества и духа: «Чем мог бы быть немецкий ум, кто только не размышлял об этом с тоскою! Но этот народ самовольно одурял себя почти в течение тысячи лет: нигде так порочно не злоупотребляли двумя сильными европейскими наркотиками, алкоголем и христианством… Сколько угрюмой тяжести, вялости, сырости, халата, сколько пива в немецкой интеллигенции! Как это собственно возможно, чтобы молодые люди, посвятившие жизнь духовным целям, не чувствовали бы в себе первого инстинкта духовности, инстинкта самосохранения духа – и пили бы пиво?.. Алкоголизм ученой молодежи, быть может, еще не является вопросительным знаком по отношению к их учености – можно, даже и не обладая умом, быть великим ученым, – но во всяком другом отношении он остается проблемой. – Где только не найдешь его, этого тихого вырождения, которое производит в духовной области пиво!» 40 40 Там же. – С. 184. 59

И под конец своей творческой жизни, в последнем своем произведении, вышедшим при его жизни, в котором он резюмирует свою жизнь и ставит точку в поднятом вопросе касательно алкоголя, можно увидеть такие строки: «Спиртные напитки мне вредны; стакана вина или пива в день вполне достаточно, чтобы сделать мне из жизни "юдоль скорби", – в Мюнхене живут мои антиподы. Если даже предположить, что я несколько поздно понял это, все-таки я переживал это с самого раннего детства. Мальчиком я думал, что потребление вина, как и курение табака, вначале есть только суета молодых людей, позднее – дурная привычка. Может быть, в этом терпком суждении виновно также наумбургское вино. Чтобы верить, что вино просветляет, для этого я должен был бы быть христианином, стало быть, верить в то, что является для меня абсурдом. Довольно странно, что при этой крайней способности расстраиваться от малых, сильно разбавленных доз алкоголя я становлюсь почти моряком, когда дело идет о сильных дозах. Еще мальчиком вкладывал я в это свою смелость. Написать и также переписать в течение одной ночи длинное латинское сочинение, с честолюбием в пере, стремящимся подражать в строгости и сжатости моему образцу Саллюстию, и выпить за латынью грог самого тяжелого калибра – это, в бытность мою учеником почтенной Шульпфорты, вовсе не противоречило моей физиологии, быть может, и физиологии Саллюстия, что бы ни думала на сей счет почтенная Шульпфорта… Позже, к середине жизни, я восставал, правда, все решительнее против всяких "духовных" напитков: я, противник вегетарианства по опыту, совсем как обративший меня Рихард Вагнер, могу вполне серьезно советовать всем более духовным натурам безусловное воздержание от алкоголя. Достаточно воды… Я предпочитаю местности, где есть возможность черпать из текущих родников (Ницца, Турин, Сильс); маленький стакан следует всюду за мною, как собака. In vino veritas: кажется, и здесь я опять не согласен со всем миром в понятии «истины»– для меня дух носится над водою…» 41 41 Ницше Ф. Собрание сочинений в 5 т. Т. 5. – С. 350. 60 .

Итак, можно с уверенностью констатировать тот факт, что Ницше являлся большим противником алкоголя, считая его воздействие искусственным и противоречащим подлинной здоровой жизни.