Михаил Антонов - Цель номер один. План оккупации России

В общем, в России углублялись «рыночные реформы» (то есть плановый распад хозяйственной системы), а в Белоруссии сохранилось многое из советских порядков. Там не было массовой приватизации предприятий, заводы и фабрики работают и выпускают продукцию, в том числе и идущую на экспорт. Колхозы и совхозы сохранились, земля обрабатывается, брошенных и заросших кустарником полей и разрушенных ферм нет. Заработная плата и пенсии, как и темпы экономического роста, выше, чем в России (хотя Белоруссия не располагает большими богатствами недр и не экспортирует нефть и газ). Влиятельным кругам в России все это не по душе. Как белорусы готовы войти в союз с Россией – но не «рыночной», а нормальной, хозяйственно централизованной, так и российские деятели тоже готовы к союзу с Белоруссией но – без Лукашенко и той плановой системы, которую он закрепил в стране. Не удивительно, что объединительный воз и поныне на исходной позиции.

Но есть и еще один момент, препятствующий объединению.

Можно предположить, что в переговорах об объединении двух наших стран повторилась в миниатюре ситуация, сложившаяся при образовании СССР. Тогда, как известно, боролись два подхода.

Ленин настаивал на добровольном союзе равноправных республик, вставших на путь строительства социализма, с правом их выхода из Союза. Это вытекало из его концепции мировой революции: дескать, новые страны, где победит пролетариат, могут смело присоединяться к Союзу социалистических республик Европы и Азии.

Сталин предлагал национальным республикам присоединиться к России, войдя в ее состав в качестве автономий, без права выхода из Союза. После долгих споров Сталин уступил больному вождю, и многие полагают, что именно тогда под фундамент СССР была заложена бомба, которая рано или поздно должна его взорвать.

Лукашенко предлагает создать «мини-СССР» – союз не 15, а двух республик, к которому впоследствии могут присоединиться и другие страны СНГ и даже некоторые страны «дальнего зарубежья» (одно время, в критический для нее момент, такое желание вроде бы высказывала Югославия). Путин же говорил, что нового СССР ни в каком виде не будет, и предлагает войти Белоруссии (целиком или отдельными областями) в состав России. Мотивируется такое предложение, которое Лукашенко счел оскорбительным для своей страны, в частности, тем, что экономика Белоруссии составляет всего три процента от экономики России. Медведев то ругается с Лукашенко, то обнимает его как лучшего друга, но и при нем дело не сдвигается с мертвой точки, если не считать вступление Белоруссии в Таможенный союз с Россией и Казахстаном.

Но действительные причины разногласий – более глубокие. И не только потому, что в наших странах господствуют различные, если не сказать – антагонистические, социальные модели, и воедино механически сомкнуть эти два государства сегодня не удастся.

Кстати сказать, почему-то никто не заикается об объединении двух государств по известному, хотя и труднопонимаемому принципу «одна страна – две системы». Когда речь идет даже о Гонконге и Макао, уже разъедающих экономическую систему КНР – не говоря уже о предполагаемом воссоединении с Тайванем, со всех сторон слышны дифирамбы в адрес китайского «архитектора реформ», сей принцип изобретшего. Когда же речь заходит об аналогичном объединении, грозящем еще больше замедлить триумфальное восхождение России вверх по рыночной лестнице, ведущей вниз, о вышеупомянутой мудрой формуле почему-то не вспоминают. Да и при воссоединении Германии аналогичная формула была лишь провозглашена для отвода глаз, после чего ГДР поспешили сдать западному соседу с потрохами и без всяких сказочек о «двух системах».

Так вот, падение социализма в России явилось, разумеется, не столько экономическим переворотом, сколько попыткой переворота идеологического, мировоззренческого. И, в частности, дискредитации советского подхода к национальному вопросу через принцип дружбы народов и максимально возможного равенства наций (который только и позволял десятилетиями сплачивать разношерстную империю): дескать, дружбу народов придумали большевики, тогда как все цивилизованные народы решают свои национальные вопросы силой. В стране стал торжествовать белогвардейский культ «единой и неделимой», означавший фактическое сползание Российской Федерации к состоянию пресловутой «тюрьмы народов». (Недаром через год после переворота 93-го года, открывшего дорогу к власти самым непримиримым антисоветским силам, началась гнусная колониальная экспедиция в Чечню ельцинской военщины, завершившаяся, к счастью, позорным провалом.)

Эта линия в чести в современных российских властных кругах. Стало популярным пропагандировать Белое Движение с его известным лозунгом «за единую и неделимую». Возможно, находился под ее влиянием и Путин. Возможно, он объединение с белорусами старался рассматривать как раз с точки зрения «единой и неделимой». (Один из наблюдателей предположил, что такой невероятный с точки зрения национальных интересов шаг, как объединение РПЦ с давно оголтело антирусской Зарубежной Церковью, был одобрен Путиным именно потому, что он, подобно Сталину, подпал под манию «собирания» земель и вообще всего русского, хотя, как мы знаем на примере Плюшкина, не всякое собирательство идет на пользу.) Возможно, он в своем споре с Лукашенко исходил из мысли: позволь только одним заикнуться о конфедерации – сразу все прочие татарстаны за ними последуют. И все сначала – опять к 91-му году. Нет, автономия и только автономия! (В истории СССР уже был довольно неприглядный эпизод, когда во время войны Москва согласилась принять под свою высокую руку – в рамках дружбы и взаимоуважения равноправных народов, разумеется, – независимое государство Тувинскую Народную Республику в качестве… автономной области! И лишь позже, при Хрущеве, в Кремле, видимо, поняли неприличность такого «опускания» еще вчера суверенного народа, и статус был поднят хотя бы до АССР.)

Но Лукашенко говорит, что Белоруссия никогда не войдет в состав России: это красивая, самодостаточная страна. Иначе его не поймет народ, даже могут возникнуть подпольные террористические организации «героев национально-освободительной войны». Вот так.

Но и Лукашенко проблемный товарищ. В нем явно проглядывает увлеченность панславистскими идеями (включая, возможно, модное учение о цивилизациях Хантингтона). Не в обиду белорусам пусть будет сказано, но по сравнению с Россией их страна, как и многие другие небольшие страны, все-таки более периферийная и оттого несколько провинциальная. И увлечение белорусского президента идеями славянского единства чем-то напоминает увлеченность провинциального самоучки последней прочитанной книгой (не в обиду, конечно, и провинциалам, среди которых есть и вполне продвинутые люди).