Михаил Антонов - Цель номер один. План оккупации России

На этой волне, как грибы после дождя, стали появляться всякие именитые фальсификаторы истории, «доказывающие» всему миру, что-де русские жили в Казахстане, когда и казахов-то еще не было, а были киргизы. Фальсификаторами они названы здесь не потому, что русские не жили в давние времена на казахской земле, а потому, что «русский север», что бы там ни говорили, образовался в Казахстане после знаменитой «целины» – такой же вредительской акции с дальним прицелом, как и передача Крыма Украине (хотя, конечно, это не умаляет величия подвига тысяч целинников).

Надо учитывать и то, что вряд ли какой другой народ (кроме русского) претерпел в XX столетии больше лишений, чем казахи. Мало того, что они стали одной из самых больших жертв массового голода 30-х годов, когда Советская власть из самых лучших побуждений решила за один год превратить этот кочевой народ в оседлый. Тогда погибло, по разным данным, от четверти до половины всех казахов. Впоследствии земля республики была признана очень удобной буквально для всего: для создания сети лагерей и поселений ссыльных в сталинские времена, в том числе и целых народов (немцев Поволжья, чеченцев и др.); для постройки Семипалатинского полигона, где проводились испытания ядерного оружия, от которых жители окрестных мест впадали в депрессию и сходили с ума; для размещения космодрома (завалившего огромные пространства ядовитым металлоломом). А что, территория большая, население маленькое, да и то не в счет.

Одновременно в Казахстане был создан мощный индустриальный потенциал – угольная промышленность, предприятия черной и цветной металлургии, машиностроение, оборонные предприятия, все это требовало участия русских инженеров и рабочих. А уже упоминавшаяся пресловутая «целина», казалось, окончательно обрекла «титульную» нацию на роль «национального меньшинства» на собственной земле. Признаемся: это был этноцид, но такой, какой вряд ли можно было поставить кому-либо в вину. В большинстве случаев у властей не было не только злого умысла, но даже осознания возможных отрицательных последствий таких мероприятий для казахов. Казалось, сама история с непонятной людям и одной ею осознаваемой последовательностью превращала Казахстан в гигантский экспериментальный полигон, если не сказать – в свалку. И можно понять решительный протест казахов в 70-е годы против проекта создания немецкой автономии «в местах компактного проживания», то есть все в том же Казахстане, что опускало коренную нацию еще на ступеньку вниз.

Мудрый Брежнев, не в пример иным понимавший важность оси Москва – Алма-Ата, прислушался к их голосу, и напряженность в значительной степени была снята. Реванш был взят в 86-м, при Горбачеве. Тогда нарочито грубой командой из Москвы (как мы знаем, «неуклонно пекшейся» о благополучии казахов), был сменен друг Брежнева Кунаев. А на его место, как шахматная фигурка, поставлен некто Колбин. Что было дальше (и какую лепту в дружбу русского и казахского народов это внесло) – все помнят.

Однако за кажущейся беспорядочностью политических событий просматривается и некая логика, в данном случае удивительная. Народ, как бы последовательно оттеснявшийся на обочину истории и вроде бы обреченный на постепенное исчезновение, не только выжил, но и громко заявил о себе.

Мне довелось побывать в Алма-Ате в начале кампании шельмования Кунаева. Я был поражен: передо мной предстал современный город с яркой и запоминающейся архитектурой. Он был не только лишен традиционного для Востока обилия грязных лачуг в «старом городе», но и мог по чистоте соперничать чуть ли не с Сингапуром (а уж тем более – с тогдашней Москвой). Да и до сих пор, как свидетельствуют приезжие из России, в Алматы (как теперь называется город) поражает чувство комфорта: неторопливость жителей, множество зелени, парков, скверов, фонтанов, журчание арыков, доставляющих в город воду с ледников. И в то же время – чувство неразрывной связи с Россией: русская речь, названия улиц с обязательным дублированием на русском, преобладание газет и журналов на русском языке. Делопроизводство в республике долго велось тоже на русском языке, но с 1 января 2007 года все документы выходят уже на двух языках – русском и казахском. Такой статус русского языка неудивителен: из 15 миллионов жителей республики более 4 миллионов составляет русская диаспора.

А новую столицу Казахстана – Астану проектировали архитекторы из разных стран мира. Приезжающих россиян поражают красота и величие этого казахстанского чуда, возведенного на месте бывшего рядового областного центра Целинограда (прежде – Акмолинска, напоминавшего скорее не город, а большое село). И так во всем.

Возьмем, например, кино. Казахские фильмы получили широкое признание не только на Ташкентском или Московском кинофестивале. Со временем Казахстан проявил стремление стать мощной кинематографической державой. Фильм «Чингисхан» с успехом прошел по всему миру. То же и в области эстрадной музыки. Конкурс эстрадной песни собирает в Алма-Ате таких мировых знаменитостей, как Патрисия Каас и многие другие.

Но в наш век «воинствующего экономизма» российских аналитиков больше всего поражает бурный рост экономики Казахстана. Темпы роста ВВП в Казахстане существенно выше, чем в России, его объем был удвоен за семь лет. И теперь Казахстан, вступив на тропу «азиатских тигров», готовится к новому прыжку. Он намерен к 2030 году войти в первую двадцатку наиболее развитых стран мира, с вполне современными стандартами жизни людей. А по экспорту зерна хочет войти в первую пятерку стран-экспортеров. И добиваться всего этого он будет не только за счет увеличения добычи нефти и газа, но и за счет развития информационных технологий, биотехнологий, нанотехнологий и пр. Ради этого правительство ежегодно направляет тысячи студентов на обучение за рубеж и поощряет получение образования внутри страны. 800 тысяч студентов при общем населении в 15 миллионов человек – это едва ли не мировой рекорд успехов в сфере народного просвещения. Открыт и набирает силу Евразийский университет имени Л. Н. Гумилева. Но главное даже не в этом.

Экономика экономикой, а суть дела в том, как чувствует себя тот или иной народ, как он воспринимает свое положение в мире. Один проницательный наблюдатель заметил: «Сегодня Казахстан – чуть ли не единственное государство в мире, которое на глазах у всех творит собственную историю. Казахи чувствуют оптимизм, они чувствуют себя, по сути, заново рождающейся нацией, а это очень важно».

Еще бы не важно! Сейчас в мире мало таких стран, где народ сам творит свою историю и с оптимизмом смотрит в будущее. Собственно говоря, именно это состояние духа и превращает население в народ. И казахи вправе гордиться тем, что они взялись строить свою страну, и у них это получилось.