Амаяк Тер-Абрамянц Корниенко - Моя история СССР. Публицистический роман

Получалось, что кроме цели свержения большевиков, кроме туманного для крестьянина и пролетария инстинкта «Спасения России» не было общей объединительной конкретной идеи, конкретных обещаний… Большевики же не только синичку в руки дали подержать, но и журавля в небе сулили: «Кто был никем, тот станет всем!» Заветную сказку склонному к мифологизации народу обещали! Под эту торжественную музыку работало ЧК, расстреливая виновных, невиновных, просто подозрительных, заложников семьями, сёлами, ведь это был «последний и решительный бой», и любые жертвы оправданы ради светлого будущего. Но нельзя сказать, что все коммунисты были отпетыми бандитами и головорезами. Наоборот: многие верили в новое учение искренне и преданно. А почему бы не верить? Ведь по сути «Коммунизм есть простая идея о возможности удовлетворения всех потребностей каждого человека и человеческого общества в целом, если каждый человек будет трудиться за совесть, а не за вознаграждение. " (Елькин Е. К.) И это была новая вера со своими фанатиками, со своими романтиками, увлекающая людей и вполне порядочных, дающая надежду на некое светлое будущее! И это светлое будущее привлекало многих интеллигентов больше, чем возвращение к исходному старому. Ещё одна из причин поражения белой, а как они себя называли «Русской» армии, была в том, что Белая армия была добровольческой, а не мобилизационной, как красная. В 1918 году генерал Алексеев после кровопролитного «ледяного» похода через Кубанский край издал это распоряжение, и численность бойцов белой армии «по уважительным причинам» упала в разы. В числе подавших рапорт об увольнении, сразу удовлетворённый, были и Роман Гуль с братом (Р. Гуль, кстати, написал впоследствии замечательную повесть «Ледяной поход»). Какая разительная разница: командующий красной армией издаёт декрет о тотальной мобилизации в красную армию, а за отказ, уклонение – расстрел и репрессирование семьи уклониста. В результате этих событий численность белой армии почти всегда на порядок уступала красной армии и, тем не менее, она на первых порах наступала, одерживала блестящие победы, канувшие в Лету забвения. В красной же армии суворовского принципа бить не количеством, а умением, изначально не существовало и в записках участников белого движения то и дело упоминалось, что «красные валят, как икра, всегда имея возможность смениться, ввести новые части!» (Туркул). Отсюда начинается важное свойство советской власти побеждать не качеством, а количеством, нахрапом… уничижительное отношение к человеческой личности как таковой всегда обязанной жертвовать собой ради общего дела, а по сути, ради власти коммунистов, выраженное впоследствии пролетарским поэтом-разрушителем Маяковским:

«Единица – вздор, единица – ноль. Голос единицы тоньше писка. Кто его услышит? Разве жена, – изголялся официозный пиит, – И то, если не на базаре, а близко.» Итак – человеческая жизнь ноль! И сколько этих «нулей» сколько прибавилось «благодаря» большевикам!.. Да плевать им было все семьдесят с небольшим лет их властвования. Вопрос о Земле-кормилице, обожествляемой крестьянином, конечно, явилась наиважнейшим фактором в победе так называемых большевиков и то, что они дали её крестьянам немедленно, не дожидаясь Учредительного собрания, явилось их сильным ходом, хотя и для людей разумных, понимающих, чреватым кровавой междоусобицей. Поэтому даже значительная часть интеллигенции на первых порах качнулась к ним, большевикам. Вспомним, как её восприняли герои романа «Доктор Живаго», определив восторженно, как «хирургическую операцию». Кстати, о термине «большевики»: на самом деле в большинстве они были всего лишь на одном из первых съездов РСДРП, на последующих, оказавшись в меньшинстве по вопросу о диктатуре пролетариата и методам насилия, они вышли из партии социал-демократов, образовав новую, жестокую и непримиримую партию, по сути, раскольничью секту, при этом оставив за собой сильно звучащее имя «большевики», хотя к тому времени оказались в меньшинстве. То есть враньё, началось в этой партии с самого начала, с самоназванья. Самозванные вожди так называемых большевиков, всячески льстили толпе, провозглашая постоянно, свои деянья от её имени, имени народа, а толпа податлива и доверчива, как ребёнок. Они провозглашали свои идеи, заманчиво звучащие, простые для восприятия, ясно выраженные в революционных песнях и гимнах, совпадающие с глубинной верой человека в добрую сказку. А русский человек вообще склонен верить в сказку, его зачаровывает необычное, а суховатая логика для него скучна. По сути, в песне «Интернационал» изложена вкратце цель революции и методы её: 1. «Кто был никем, тот станет всем!» 2. Насилие, как метод достижения всемирного счастья: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем, мы новый мир, мы свой построим…» Мотив интернационала торжественно-гипнотический, вдохновляющий и утверждающий. Подобного объединяющего гимна у белых не было… Величественный и красивый гимн «Боже царя храни…» звучал более как заупокойная, после отречения самодержца и, тем более, после его гибели, направляла взгляд в прошлое, а народу в нём слышалось уже доказательство или отрицания Бога, или отрицание божественности власти монарха: не сохранил же! Да, кроме того, среди белых было много республиканцев и не монархистов, людей иных убеждений. А вот такая утверждающая и обещающая песня: «Смело товарищи в ногу, духом окрепнем в борьбе, в царство добра и свободы грудью проложим себе!», грудь расширяла, звала вперёд, в будущее… Белые не обещали ничего нового, а требовали в лучшем случае возвращения к состоянию России до туманного для сознания простого пахаря Учредительного собрания. Коммунисты же СРАЗУ давали то, что руками можно пощупать и СВОИМ назвать – ЗЕМЛЮ! Мало того, обещали новое, лучшее, справедливое, а вскорости построение рая на земле – это было дерзновенно, это было мощнейшим искушением, неодолимым соблазном созвучным вековым сказкам, легендам, мечтам! А религия, значит, оказалась лишь методом обмана бедняков, стеной, отгораживающей их от этого земного рая!! Во как! Отсюда и столько ненависти вспыхнуло к священникам, отсюда крушение храмов и сожжение икон! Белые вообще не вели никакой политической пропаганды. Для Деникина существовала лишь военная задача разгрома Красной Армии и восстановление «Единой и неделимой России», а вмешиваться в политику он считал не своим делом, откладывая решение политических вопросов на послевоенный период другими людьми. Да и как по иному? – в рядах его армии воевали люди разных политических убеждений от монархистов до республиканцев всех мастей и иных взглядов (кадеты, меньшевики и т.д.). Объявить ведущей какую-либо политическую идеологию, обозначало бы развал его армии.