Татьяна Москвина - Жар-книга. Критическое и драматическое

Принц Гарри на русском троне – это разумно и красиво.

Или хотя бы интересно. А то представишь себе, что так и помрешь исключительно в созерцании пайщиков дачного кооператива «Озеро» (которые с помощью высоких технологий продлят себе жизнь до ста лет) – и тянет повеситься от скуки и тоски.

Я убеждена: вернется в Россию царь – вернется и благословение Божье!

Таганский суд Москвы вынес приговор по делу организаторов выставки «Запретное искусство – 2006» – бывшего директора музея Сахарова Юрия Самодурова и экс-куратора новейших течений Третьяковской галереи Андрея Ерофеева. Денежный штраф в размере ста и двухсот тысяч рублей они заплатят государству явно по справедливости – за такой ураганный пиар следовало бы отвалить и побольше.

Конечно, бывшему директору и экс-куратору не повезло. Если бы эти «отставной козы барабанщики» отправились под кандальный звон путем всея Руси к Владимирскому централу хотя бы условно, им можно было бы вообще никогда и ни о чем не беспокоиться: святое местечко в мартирологе либерализма закрепилось бы за ними навечно. По нынешним временам (в отличие от мрачных эпох прошлого) это местечко довольно хлебное. Знай себе кричи о правах человека и свободе слова, да строй потихоньку домик на Истре…

Вот ведь в России никогда не угадаешь, где аварийно прорвет богатырскую силушку: казалось бы, ничем не проймешь наше население, особенно вопросами искусства. И вдруг, двум десяткам жалких коллажей и фотомонтажей («Запретное искусство») угораздило попасть в эпицентр общественного внимания!

Не было ни одного шанса, чтобы, к примеру, такой человек, как я, увидел эти подростковые шалости. Теперь их смотрят и обсуждают сотни тысяч. И все потому, что никакой вредитель и кощун , никакой там Марат Гельман не смог бы добиться того, чего могут добиться они – русские как бы православные экстремисты (говорю «как бы», потому что мне еще далеко не ясно, что это за люди и не тотальная ли это провокация вообще).

В Таганский суд защитники актуального искусства притащили коробку с тараканами. А православные (упоминается движение «Народный собор») – принесли хоругви. Одни кричали «Да здравствует актуальное!». Другие – «Наш Бог Христос, а ваш – навоз».

Короче говоря, ребята нашли друг друга.

Они теперь не расстанутся.

Они – полюсы.

У одних ничего святого, и заполнить контур иконы Богоматери дурно нарисованной черной икрой для них забава (картина «Икона-икра»). А у других все святое. В любом изображение расчесанного на прямой пробор молодого человека с короткой бородкой им мерещится Иисус Христос, и они готовы защищать его с пеной у рта.

И те, и другие —дико энергичны, а как бы православных экстремистов явно распирает смутное и яростное желание драться.

Так милости просим! У нас вроде как целая система безбожного миропорядка на Руси построена – ни правды, ни справедливости. Идите, боритесь. Ступайте к бессовестным воеводам в их неправедно нажитые палаты. К «народным избранникам», которые народ видят, проезжая мимо на большой скорости. На те каналы ТВ, что ежедневно развращают людей картинами насилия. К алчным строителям, которые закачивают в чиновников взятки и сносят исторические центры русских городов.

Но нет – как что серьезное, так наших воителей не видать не слыхать. В области отношений с государством у наших как бы православных существует «табу». Не приказано, не положено. И вот вся заповедная ярость обрушивается на маленькую шайку актуальных бездарей, которые мечтают только о своем маленьком бизнесе в дикой стране: раскрутиться и обратить на себя внимание возлюбленного зарубежа .

Картины, представленные на выставке «Запретное искусство», – хлам. За две секунды зритель считывает весь их крошечный плакатный смысл. Вот рядом со знаком Макдоналдса и словами «Это мое тело» (написаны по-английски) расположено изображение псевдоблагообразного лица. Это не икона, не какое-либо из знаменитых изображений Спасителя. Это дешевая репродукция какой-то самодельной лубочной как бы религиозной картинки. В массовой американской культуре – сообщает художник своим произведением – так опошлен и растиражирован образ Христа, что он в сознании обывателя находится там же, где и все могущественные товарные знаки. Разве это кощунство? Разжигание розни? Это, между прочим, правда. Опошление религии массами – ужасный факт. Да, этот коллажик не противостоит общемировому мусору, являясь всего лишь неуклюжим ироническим примечанием. Но никакого преступления я в нем не вижу. Он не имеет никакого отношения к вере – он говорит о спекуляции на вере, о торговле верой.

Этот коллажик еще ничего. Остальное хуже. Особенно выдают нищету духа и подростковые комплексы скульптурные изображения любимого трехбуквенного слова и фото, где художники снимают самих себя в голом виде…

Я всегда считала «актуальное искусство» крупной аферой ХХ века, мошенническим бизнесом, надувательством. Однако воинственные экстремисты с крестом, выставленным наподобие топора, хронически лишенные вкуса и меры, отвращают не меньше.

Кто из них лучше?

Кто хуже?

Это напоминает средневековый анекдот: черт подходит к человеку, оба кулака сжаты – выбирай, говорит, в какой руке. И человек начинает думать и гадать, забывая, что ни в какой руке у черта ничего хорошего-то нет.

Где вопли, где пена у рта, где проклятия, где исступление —нету там ничего от Бога. И где гладкая-сладкая ложь, упакованная в красивые словечки о «свободе» – тоже.

Получается какая-то «битва хреноносцев»: вроде как люди сражаются за что-то заветное и дорогое, а выходит одна хрень.

И от картинок этих «запретных» тошнит.

И от рычащих «народных соборов» тошнит.

«Куды ж крестьянину податься?» —как горестно спрашивал персонаж фильма «Чапаев».

Куда? Да в Третьяковскую галерею.

Пока ее не возглавил Андрей Ерофеев.

Или дьякон Кураев.

Доблестный лейтенант Волков, десять лет наводивший порядок на «Улицах разбитых фонарей» – то есть актер Михаил Трухин – одним грустным декабрьским деньком прибыл в родной город Санкт-Петербург.

Трухин – счастливчик. Его, вместе с К. Хабенским и М. Пореченковым, несколько лет тому назад увез, так сказать, по дороге новой жизни, Олег Палыч Табаков. Актер служит теперь в известном театре за приличное жалованье. Он спасся бегством от питерской нищеты и питерского бесславья – ведь подавляющее большинство питерских актеров (да и городская творческая интеллигенция в целом) живет в откровенной бедности.

Теперь Трухин может себе позволить редкий и сложный кайф – побыть гостем на родине.