Геннадий Пискарев - Испить чашу

В брошюре о Липатове льстиво-помпезно поется ода так называемому «Часу звонка», во время коего каждый житель города и района имеет возможность будто бы поведать первому лицу о проблемах личных и общественных. Неплохое, конечно, дело, только вот занимается разрешением этих проблем Михаил Павлович весьма своеобразно. Да с чайником к старушке, он, конечно, приедет. А вот по сигналу о прогнивших водопроводных трубах в том или ином селе, из-за чего жидкость, текущая по ним больше похожа не на живительную влагу, а на отходы нефтеперегонки, выехать к страдальцам не поспешит. А если и поспешит, то лишь в том случае, когда запахнет наживой. Вот в сельском поселении Кипчаково 18 миллионов рублей затратили на водопровод. Длиною всего-навсего 3 километра. Но и эти несчастные километры оплатили кипчаковцы из собственного тощего кошелька – платили от семи и более тысяч каждый. А потребителей-то воды здесь – будь здоров! Четыре тысячи. Помножьте семь на четыре, припишите шесть нулей в конце. И сколько же это будет? «Сумасшедшая цифра», сказал бы Райкин. Есть на чем погреть руки, правда? Хотя по президентской программе, работы по водопроводному обеспечению населения не должны касаться кармана жителей. Но ведь, как уверяет сподвижников и народ Михаил Павлович, он с главой государства «Вась, Вась». И, стало быть, ему все дозволено.

Не опасаетесь, господин Липатов, что этот негодующий вопрос могут задать вам если не сам Президент, то его представители, не говоря уж о ваших земляках? На душевную боль их от разорения родного края, учиненного за последние годы, Вам, как видно, ровным счетом наплевать. Но на поддержку их при своем третьем выдвижении на пост главы руководителя района, однако, стопроцентно рассчитываете. Вон уже и пригласительные именные билеты на торжество собственного избрания приближенным приготовили и будто бы разослали даже. «Не спеши», – сказал бы уж точно, знай эту историю, дед Ничипор из «Свадьбы в Малиновке». И как бы не разбежались в разные стороны, подобно Попандопуле из этой же «Свадьбы», твои пока «влюбленные» в тебя адъютанты.

И опять о Президенте РФ. Он ведь программу «развития» принял, где приоритеты отданы возрождению былой индустриальной мощи. Небось, жалеете, Михаил Павлович, что оттолкнули от себя предпринимателей, желавших, используя выгодные, отличительные географические и дорожные условия района, построить здесь сахарный завод, консервный комбинат, другие предприятия, которые бы и инфраструктуру соответствующую создали, и рабочие места. Кусайте, кусайте локотки – теперь эти заводы строятся в соседних районах, процветающих в отличие от вашего. Хотя, что это мы «мечем бисер»?

Михаил Павлович – человек цельный, как скала. Терзания, сомнения ему не ведомы. Да и «нюх – компас» ведет его не в сторону того, что находится в перпендикулярном положении или тем более подымается, а туда, как отмечалось выше, где что-то плохо лежит и бурлит мутная вода. Там рыбка лучше ловится.

А для барабанного боя, для пуска «пыли в глаза» лихой деятель Липатов применяет испытанное средство – очковтирательство.

Вот открывает Михаил Павлович завод по производству шприцов. Завод когда-то работал, но был, естественно, разорен. Но коль Президент страны взял курс на развитие, извольте: откроем снова предприятие с телевидением, с ленточкой, которую перережет сам губернатор области, с подносом, на коем будут красоваться экземпляры вновь выпущенной продукции.

Знал бы господин губернатор, как надул его верноподданный Михаил! На подносе лежали шприцы, не на Кораблинском заводе изготовленные, а купленные где-то в аптеках. Ну, чем вам не достопамятный первый секретарь Рязанского обкома партии Хрущевского периода товарищ Ларионов, который, дабы отрапортовать о перевыполнении планов производства молока и мяса в области в три раза, начал скупать поголовье скота в соседней Мордовии и других регионах. Схваченный за руку мошенник – секретарь, нашел в себе силы и мужество: застрелился.

Боже упаси, конечно, чтобы покончил с собой Михаил Павлович. Волноваться тут, думается, не стоит – не сделает этого он. Для этого какую-никакую честь надо иметь.

Он, конечно, говорит об этой чести. Как и о преданности родному краю, о любви к оставшимся в живых земляках. Их, увы, уже немного, ибо смертность, в том числе и детская, за годы правления Михаила возросла в сравнении со средним показателем по области вдвое. Но Липатов-политрук по-прежнему говорит о процветании своей малой родины, обильно вещает где не попадя, в лад и не в лад. Красивые слова, что когда-то славные земляки его произносили с трепетом, скупо, а то и кровью писали (почитайте Есенина) в устах безответственного деятеля, звучат пошло, теряют свой великий первоначальный смысл, замусоливаются, сереют, как долго нестиранный носовой платок, от которого с брезгливостью отворачиваются.

Но вышколенный в Донецком военно-политическом училище политработник Липатов знает: слово – полководец человечьей силы, идеи, овладевшие массами, становятся силой материальной. Только не хочет понять он того, как, вероятно, никогда и не понимал, что то Слово – слово с большой буквы, которое было вначале, было у Бога. И Слово это было Бог. Смертным людям, коим даровал Всевышний «божью искру» суждено было стать истинными сынами Отечества. Они занесены в анналы мировой памяти.

Может, и о Липатове останется где-то память. Но это будет память о словоблуде Иудушке Головлеве, чья неуемная болтовня для обыкновенного человека страшнее пистолета. По повести бывшего губернатора Рязани Салтыкова-Щедрина Порфирий Головлев подтолкнул собственного сына Владимира, офицера гвардии, к самоубийству.

Понятно, рассуждения такого толка Липатову «по барабану».

«Сквозь тернии – к деньгам», – вот девиз его. К деньгам, к золоту, к дьяволу, что так ценятся высоко в сатанинских Северо-американских штатах. Там у Михаила Павловича давно заготовлен запасной аэродром, охраняемый собственной дочерью, проживающей постоянно не на отчей земле, а в Америке.

Брошюра об «ангеле в белых одеждах», которая побудила к вышеозвученным переживаниям, посвящена, как написано на титульном листе, родителям Михаила – Александре Поликарповне и Павлу Матвеевичу Липатовым. Право, это святотатство! Земля родная, что была и осталась для них пухом, после сего лицемерного писания закостенеет, прах их, неуспокоенный, перевернется в гробу. Вернувшийся с фронта без глаз Павел Матвеевич говаривал бывало: «Дома-то я как зрячий».

Кораблинские земли, повторим, давно превратились для Михаила Павловича в способ зарабатывания денег!