Константин Черемных - Кланы Америки. Опыт геополитической оперативной аналитики

Должен признаться, что я ошибся во многих героях своих предыдущих статей, а других, наоборот, переоценил. Действительность поступила с этими героями не так, как я ожидал – по другой логике. Говорят, что отрицательный результат в науке тоже результат. Еще более известно – будь то из физики или политики – что на каждое действие находится противодействие.

История – точная наука о процессах, изгибы которых трудно точно предсказать: во-первых, в них действуют живые люди, которые вдохновляются и разочаровываются, угадывают конъюнктуру или просчитываются, подчиняются или сопротивляются. Это касается и отдельных ответственных лиц, и сообществ.

Недавно блогер-исследователь Уэйн Мэдсен написал, что дискредитацией Католической церкви занимался глава Информационного управления Белого Дома Кесс Санстайн. Это в самом деле способный специалист-психолог, специально занимавшийся исследованием конспирологического мышления – и в частности, способов внедрения в массовое сознание заведомо ложных панических слухов.

Кесс Санстайн работал в Белом Доме вместе со своей третьей супругой Самантой Пауэр. В предвыборную пору 2008 года Саманте прочили головокружительную карьеру. Но она, живой и порывистый (в противоположность супругу) человек, по неосторожности вслух назвала Хиллари Клинтон «монстром». Она не знала, что из соперницы Обамы Хиллари станет союзницей и госсекретарем на первом сроке. Просчиталась.

Супруги неверно сориентировались и в 2012 году: не подружились вовремя с Джоном Керри, хотя Кесс был хорошо знаком с авторитетным деятелем из его alma mater Йельского университета, Джеком Балкином, который свое собственное воздействие на умы характеризует словом «балкинизация». Просчитался.

И поэтому, хотелось Кессу или не хотелось, а в августе 2012 года ему пришлось уволиться: в Белом Доме на его место пригласили молодого перспективного йельца Бориса Берштейна (не путать с Бирштейном). А 4 февраля 2013 года из Белого Дома ушла и Саманта Пауэр. И сколь бы способным специалистом по воздействию на массовое сознание ни был Кен Санстайн, ему не суждено было пожинать лавры в связи с досрочным отречением Бенедикта XVI. И коллегам Кесса, в частности Лоренсу Лессигу, не довелось отпраздновать этот успех – поскольку он не состоялся.

Можно рассуждать в сослагательном наклонении о том, удалось бы или не удалось возвести на папский престол Питера Турксона из Республики Гана, останься Кесс при своей должности. Может, ему удалось бы в последний момент изобрести какую-то особо изощренную спецоперацию: скажем, у некоей римской сауны отвалилась бы стена, и из нее начали бы вываливаться кардиналы, как бабушки из окон в прозе Хармса. Прямо в камеры CNN и телеканала «Россия-24», сильно интересовавшегося сауной со слов римского разоблачителя Марко Полити.

Ведь нельзя сказать, что Полити не старался; нельзя сказать, что профессор-расстрига Ханс Кюнг, нынешний собрат Михаила Горбачева по Будапештскому клубу, мало внушал на страницах New York Times, что Католической церкви надо сменить и доктрину, и папский возраст, и местопребывание – отчего бы, в самом деле, не переселиться в Гану или на Гондурас, уступив хоромы пантеистам? Нельзя сказать, что Питера Турксона мало пропагандировали, в том числе на плакатах на улицах Рима и на богослужениях в самых древних (раннехристианских) храмах.

Но, во-первых, даже в пропаганде есть такой феномен, как избыточное старание, приводящее к непредусмотренному результату, что описано в рассказе Чехова «Пересолил». Во-вторых, такое понятие, как критическая масса, тоже существует не только в химии. И наконец, историкам очень часто приходится иметь дело с таким феноменом из естественных наук, как сопротивление материала.

Кардиналов изобличали не один год и задолго до Обамы с Санстейном: началась кампания еще в конце 1990-х, при Иоанне Павле. Поэтому Санстейн и сравнивал готовившуюся «ватиканскую весну» с «арабской»: транснациональная кампания была поэтапной, дифференцированной и многосторонней, с разделением труда и адаптацией к этническим, возрастным и гендерным группам. Как и в прочих экспериментах, сообщества и группы исследовались на пристрастия, на предрассудки, на реакцию, пробовались на сжатие, разрыв, взаимное столкновение. И информационных данных для этого было более чем достаточно. И уже перед предшествующим конклавом (2005 года) главными сторонами цивилизационного противоборства за папский престол называли итальянцев и латиноамериканцев. На этом столкновении, как казалось, и выиграл тогда Йозеф Ратцингер. Тот же спор культур и континентов был очевиден и теперь – и поэтому букмекерская компания Unibet пиарила одного реформатора – Турксона, а следом – двух консерваторов, соответственно итальянского (Анджело Сколу) и бразильского (Одило Шерера): им давали аванс, чтобы они столкнулись в пользу третьей, «реформаторской» фигуры.

В католическом духовенстве было заметно и прорывалось на поверхность и противостояние Opus Dei, которому покровительствовал Иоанн Павел и вслед за ним Бенедикт, и Общество Иисуса, отодвинутое Opus от ведущей роли. Игра на этой ревности создала феномен Карло-Марии Мартини, иезуита-реформатора, выпившего немало бенедиктовой крови. С ним режиссеры пересолили: слишком проникшись «реформаторством», он отказался лечиться от рака и умер, как буддист Стив Джобс, не дождавшись, когда Бенедикта будут окончательно «валить», а соответствующего дублера выращено не было. Это был просчет.

Наконец, в лице кардинала Тарчизио Бертоне остракизму подвергалось Общество Святого Франциска Сальского, являющееся не орденом, а околоцерковной ассоциацией. Кардиналу, отвечавшему за хозяйство Ватикана, вменялось создание «салезианской мафии» – она же лигурийская по территориальному происхождению. Салезианцы активнее всего работали с молодежью – убрав это препятствие, режиссеры открывали дорогу харизматикам. Однако эта популярная ассоциация была не единственной: не меньшее влияние получили «Общность и освобождение» (джуссанианцы) и фоколяры. Этим феноменом режиссеры также пренебрегли. Это был еще один просчет.

Медиа-аудитории систематически внушалось, что католические храмы опустели, поскольку система ценностей, отстаиваемая традиционным католицизмом, устарела. Подобная агитация влияет на электорат политических партий. Паства – материал иного свойства: во-первых, она не разочаровывается по команде, на второсигнальном уровне, поскольку ее ценностные установки имеют историю воспитания; во-вторых, сами агитаторы, не являясь для нее авторитетами, только подстегивают сопротивление, когда покушаются на общий, а не индивидуальный внутренний мир. Член общины – не то же самое, что член «Единой России» или привычный «голосователь» за Демократическую партию США.