Никита Гиляров-Платонов - Продолжающиеся известия об успехах русского слова в Славянских землях…

Москва, 2-го августа.

Продолжающиеся известия об успехах русского слова в Славянских землях обращают нас снова к славянскому вопросу. Чем более позволительно радоваться этим успехам, тем более обязанности возлагается на нас – обратиться с строгим испытанием к самим себе. Чем более русских успехов в Славянских землях, тем более славянских успехов должно быть в Русской земле. Мы уже сказали в 85 №, что самая решимость Славян сблизиться с нами с языке, благодетельная сама по себе и похвальная со стороны Славян, для нас отчасти постыдна, отчасти унизительна. Она постыдна для нас, потому что мы с своей стороны ничего не сделали, чтобы язык наш, который вполне, и притом один из всех прочих родственных, имеет право на звание всеславянского, был признан за таковой и прочими Славянами. Она для нас почти унизительна, потому что Славяне решаются усвоить наш язык вовсе даже не в силу его исторических прав, а вследствие побуждений внешних и отрицательных, потому что мы – числительная сила и независимая держава. Таково положение дела в настоящее время. Что же будет дальше? Сколько несомненно животворное действие, которое должно оказаться на славянских народностях от их общения в слове, столько же вероятно то, что собственно на нас действие это должно отравиться пока довольно бесславно.

В самом деле, представим себе, что лучшая часть Славянства, наиболее образованная, что все передовые и даже рядовые славянские бойцы усвоят наш язык. Но прежде чем себе это представим, позволим себе представить, как это может быть достигнуто. Грамматик, которые бы непосредственно сличали русский язык с прочими славянскими, и притом с каждым из них порознь, – у нас нет. У нас нет собственной даже грамматики независимой от всех потребностей сличения, – нет такой, которая отнеслась бы к своему содержанию самостоятельно или, что то же, вполне верно, которая бы не смотрела на русский язык через немецкое окно с переплетами, из-за которых различные формы языка кажутся тожественными, а тожественные – различными. Самая последняя и самая добросовестная из грамматик ушла не далее сознания, что прежние изложения законов нашего языка следовали системе сначала Готшеда, потом Аделунга, и что в настоящее время стало-быть следует перенести на русский язык в возможной подражательности систему Гримма. Точно также нет у нас и словарей, не только таких, которые сличили бы непосредственно славянские наречия с русским, но и таких, которые сличили бы состав русского языка самого с собою. Имеем замечательный труд Востокова; имеем превосходный труд Даля (об академическом словаре почтительно умалчиваем): первый обращается с исконно-древнею славянскою речью, давно всюду вымершею; другой живописует в современном состоянии живую великорусскую речь. Но где нить, связывающая то и другое? Кто объяснил преемство, которым язык от своего умершего прошлого пришел к живому настоящему? Мы спрашиваем не о преемстве чисто-звуковом и не о внешней связи в разновременных формах языка: об изменениях, которым подвергались звуковые формы славянорусской речи, о совершенном падении некоторых и замене других новыми были предложены исследования и выводы, даже более далекие и широкие, чем допускает сам наш язык (а затем что так велит немецкий образец), – мы спрашиваем о логической стороне языка, и притом не о той, которая выразилась исключительно в грамматических формах, а o той, которою образован наш словарь, о преемстве понятий, которые исторически разложились по отдельным речениям в составе нашего языка, и которые нас, чрез христианство, чрез историю литературы, историю быта и государства, связывают зараз и с общеславянскою древностью, и с древностью классическою, и с новейшими народами. Только ясно выразуменное это преемство (при грамматике сколько-нибудь исправной) способно ввести каждого в действительное обладание русским языком. Но к объяснению этого преемства у нас, можно сказать, не сделано почти ничего: ибо не могут хе здесь идти в счет исследования, которые воображают, что в истории нашего языка, минуя обширнейшую церковную литературу и пробавляясь одними легендами и мифологическими принадлежностями бита, можно столь же легко обернуться, как это легко в языке немецком, у которого нет почти ничего за собою кроме готфской библии да песен и легенд с мифологией. Что же касается до трудов покойных Хомякова и К. С. Аксакова, то в этом отношении, как и во всех других, они оказались почином ни от кого не поддержанным.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.