Юрий Поляков - Быть русским в России

У современного россиянина весьма смутные представления о тех народах, которые живут в нашей стране, о языках, на которых они говорят помимо русского, о том, где находятся их автономии и как называются столицы. Проверял на своих внуках-подростках, посещающих престижную школу: ни чёрта не знают. Откуда? Нынешним руководителям надо бы поинтересоваться советским опытом. Когда уже зрелым человеком я попал впервые в Ереван, то, оглядев удивительные здания, облицованные розово-лиловым камнем, спросил:

– Это туф из Артика?

– Да-а, – изумилась моей осведомлённости прозаик и переводчик Лия Иванян. – Вы даже это знаете!?

Мне ли не знать! В нашей московской 348-й школе за каждым классом была закреплена союзная республика. Моему классу досталась Армения, и я выучил стихи про Ереван, где были и такие строчки:

И я, двенадцатилетний паренёк, знал об Армении побольше, чем сегодня знает иной выпускник Высшей школы экономики. Думаю, система интернационального воспитания в СССР была поставлена грамотно. Сегодня у нас в принципе нет интернационального воспитания, а есть бездарное навязывание нелепой политкорректности. Впрочем, этой теме я посвятил большую статью «Лезгинка на Лобном месте», и всех интересующихся отсылаю к ней.

Знаете, мне иногда кажется, что дело чиновников-поляков, работавших в недрах имперского аппарата вовсе не на Россию, а против неё, не умерло, у него нашлись продолжатели. Ведь, согласитесь, для целостности многоплемённой страны очень опасно провоцировать раздражение национальной интеллигенции, как никто умеющей заразить своим неудовольствием широкие массы. Я часто сталкиваюсь и полемизирую, а точнее, ругаюсь с теми, кто от имени государства периодически создаёт в культурной сфере такие вот конфликтные ситуации на почве срежиссированных национальных недоразумений.

На дураков они не похожи. Остаётся второе…

Но есть и другая сторона проблемы. Бывая в национальных автономиях, замечаешь то, что я бы назвал «неокоренизацией». Признаки этого явления обнаруживаешь, встречаясь с тамошними чиновниками, глядя по телевизору местные программы, читая региональную прессу. Некоторое время назад в ЛГ была опубликована заметка о визите президента Путина в одну из автономий, где русских живёт едва ли не больше, чем титульной нации. Ну, понятно, хозяева рапортовали, показывали высшему кремлёвскому ревизору свои достижения и новостройки, в основном спортивные. Так вот, наш наблюдательный автор пишет, что в свите, которая ходила следом за двумя президентами, московским и автономным, он обнаружил всего одного человека славянской внешности, видимо, охранника главы РФ. Все остальные принадлежали к той категории, которую при советской власти называли «национальными кадрами». Хорошо ли это? Думаю, не очень… Русские в такой автономии испытывают двойное унижение: центральная власть воспринимает их как «этнический эфир», а по месту жительства они чувствуют себя лишними на празднике «неокоренизации».

Разумеется, я веду речь не о процентной норме, а о здравом смысле. Зачем создавать напряжённость?

В Америке, например, есть жёсткое правило: если в штате или городе количество представителей той или иной национальности, а тем более – расы достигает определённых показателей, на телевизионном экране появляются дикторы, а в кабинетах госчиновники, принадлежащие к этому этносу. Так спокойнее и правильнее. И нисколько не противоречит идее формирования единой политической нации, которую составляют единомышленники, а не единоплеменники. У нас же порой зайдёшь в организацию, прочитаешь на табличке непростую для русского уха фамилию руководителя, а потом удивляешься, заглядывая в кабинеты: сколько же у него родственников и земляков! Когда же смятенный взор твой немного успокоится на статной блондинке, подающей кофе, тебе тихонько объяснят, что она офисная жена босса.

При советской власти это называли семейственностью и кумовством, сурово поправляя выдвиженцев, если у них голос крови заглушал зов партии. Сталин строго отчитал на политбюро наркома иностранных дел Литвинова, когда выяснилось, что в его ведомстве служит только один русский – швейцаром при дверях. Конечно, это исторический анекдот, но суть дела он отражает. Сейчас вроде снова борются с «клановостью», но охотятся в основном за династиями экзотических профессий. Недавно наехали на братьев Запашных, хотят, наверное, ограничить их семейное право входить в клетку к хищникам. Лучше бы реагировали, когда большие папы ставят своих юных отпрысков, не имеющих в голове ничего, кроме оксфордского английского, на заоблачные посты в госкорпорации.

Кстати, нам, русским, сформировавшимся как этнос в условиях соседской общины, «мiра», а потом взявшим на себя имперское бремя, племенная сцепка свойственна в гораздо меньшей степени, и даже наоборот. Например, более недружного, разодранного, склочного сообщества, чем русские писатели, я в своей жизни не встречал. Малейший успех сородича они воспринимают как личное оскорбление, а умения сплотиться для достижения общей цели у них не больше, чем у дворовых футболистов, которым важнее отобрать мяч, чем забить гол. Впрочем, вы и без меня это знаете… Но в ситуации, когда в стране сложилась двухобщинная литература, о чём я подробно написал в статье «Кустарь с монитором», солидарность на почве, извините за тавтологию, почвеничества необходима. У литературной группы, которую я условно называю «интертекстуалами», такая сплотка (словечко Солженицына) имеется, причём с центром управления, расположенном в солидном государственном учреждении – «Роспечать». А вот станет ли таким штабом почвенников и шире – русской словесности обновлённый Союз писателей России, наконец вышедший на свет из 25-летнего «подполья под стеклом», посмотрим.

Я надеюсь…

Прогнозы мировой либеральной мысли о слиянии народов на базе общечеловеческих ценностей не оправдались. США так и не стали «тиглем этносов», как предсказывали специалисты. Белые, чёрные, жёлтые и краснокожие насельники этого континента не сплавились в новую, американскую, расу, хотя в стране, населённой эмигрантами, такой микс был куда вероятнее, чем в России, где народы веками живут на земле пращуров, храня язык и обычаи. Теперь в Штатах в моде теория «салата» или «компота», мол, все нации у нас вместе, крутятся в одном федеральном миксере, но отдельными кусочками. О том, что компот может забродить и тогда миксер рванёт, как фугас, стараются не думать. Голливуд, как обычно, навевает сон золотой, и на экране негр, белый и латинос насмерть ссорятся из-за того, кто пойдёт в пекло спасать мир, а заодно четвёртого их друга – американизированного китайца. Кажется, миссия невыполнима, но выход из тупика, как всегда, находит пятый член «компотного братства» – лохматый «ботаник», похожий на молодого Эйнштейна. Впрочем, нет, не всегда, в одном блокбастере решения за всё человечество принимал гениальный дельфин.