Мелешкин Максим - Я обещаю сделать

— С — самый полезный ос — станется живым, ещё закапывать вс — сё это надо.

Через час всё было законченно. Над свежей могилой стоял, тяжело дыша, оставшийся плюгавый мужичок, который был выключен ударом кулака в весок возле двери, и с ужасом в глазах смотрел на меня. Оставил его не как самого полезного, а как самого целого и безобидного.

— Веди в дехевню. Где там ваша банда обитает.

Через полчаса мы стояли перед большим домом из окон которого громыхала блатная музыка.

— Веди. — толкнул его в спину. — Выкинешь что — то… ну ты понял.

Прошли коридор, в первой же комнате сидел худой голый мужик в наколках по всему телу и пил водку. На кровати лежала голая женщина со стеклянными глазами, смотрящими в потолок. Дырка во лбу мрази оборвала его преступную карьеру. Прошлись с моим провожатым по дому и успокоили ещё четверых. Только один дёрнулся к оружию, остальные умерли как бараны.

— Давно вы тут гуляете?

— Че — че — етыре д — дня. — ответил бывший зек.

— Веди к магазину. Надо выпить.

Пока шли по деревне мимо нас проскакивали испуганные жители, косились со страхом и скрытой ненавистью. Возле дверей здания стояли несколько баб о чём — то шушукаясь. В стороне стояли трое мужиков уже изрядно поддатых. Вот кому море по колено. Мир изменился? Да плевать, водка есть, что ещё надо? При нашем приближении женщины перестали разговаривать и боком стали пятиться в сторону. Не дойдя до магазина метров пять, достал нож и полоснул по горлу мужика. Бабы заверещали и по зажимали себе рты руками, мужики вылупились, один отвернулся и проблевался в кусты.

— Не надо так с — своих подс — ставлять, наводить на одинокую женщину с детишками. Чем вы отличаетес — сь от этих мк — хазей? — показал окровавленным ножом на труп.

Развернулся и пошагал к семье. Не думаю, что прям воззвал к совести этих людей, я и не надеялся, просто пугать и предупреждать глупо, но намекнуть откуда прилетел привет надо. Если бы ушёл молча не факт, что деревенские додумались бы что к чему. Теперь некоторое время поостерегутся соваться, что мне и надо. Через полчаса стучал окно дома:

— Вика, это я, отк — хывай. — когда женщина показалось за окном добавил: — Дай что — то, с — стволы упаковать.

Она протянула в открытое окно белый мешок, сложил туда оружие, которое так и лежало на улице. К автомату был дополнительный снаряжённый рожок. Спустил мешок в подвал, портал был без изменений. То, что он не пропадает давало мне слабую надежду, что, возможно, у него существует какое — то ограничение и он заработает позже.

Уже почти стемнело, когда выгнал детей на улицу, посадил на траве и запустил тотем среднего лечения.

— Пап, это правда ты? — спросил Женя. Сашка посмотрел на меня с надеждой во взгляде.

— Я. — уселся рядом с ними.

— Но это невозможно. — воскликнул старший.

— Вс — селенная огхомна, человечес — ство в этом михе ничего толком и не знает.

— Жалко я не увижу тот мир. — повесил голову Женя. — Может быть, когда я умру попаду куда — нибудь, как ты.

— Увидишь и мой мих и дхугие. Вылечим тебя, не пехеживай.

— Но портал же не работает?!

— Починим. Я же здесь. — положил руки на их плечи. — Пацаны, вс — сё будет хорошо.

Сашка сидел и смотрел на меня большими влажными глазами, я ожидал, что он вот — вот расплачется, но он держался. Тотем почти ничего не дал. Вике показалось, что Сашка стал чуть лучше говорить, но я особой разницы не заметил. Жени стало немного легче, стал не такой бледный, упала температура, но на этом все успехи закончились. Когда уложили детей спать, сели за стол на кухне с Викой. Света не было, горела небольшая свечка, создавая подобие уюта.

— Боря, хочешь выпить? У меня водка есть.

— Я не пью.

— Ты всё ещё не пьёшь? Даже в новом теле? — я кивнул. — Почему ты тогда так резко бросил? И даже в новом теле… Так и не ответишь?

— Это не важно. Налей чая.

— Надо печку топить.

— Ладно с — сиди. — я поднялся и налил в большую чашку воды. Вернулся за стол.

— Боря, что дальше?

— Называй меня Эван. Х — лазбехусь с похталом, забеху вас — с к с — себе. Там хешим, как быть.

— Посмотри на меня.

Я поднял взгляд на Вику, мы некоторое время сидели молча, смотря друг на друга.

— Твои глаза совсем холодные. Ты со всем другой человек, Эван.

— Может быть, я и не человек уже.

Женщина вздрогнула. Поднялся из — за стола и ушёл в комнату Сашки. Вику я помнил другой, сильной, волевой, очень привлекательной женщиной. То во что она превратилась за последнее время мне не нравилось. Возможно, раньше я бы попытался скрывать своё отношение и как — то притерпеться, попробовал вернуть чувства, но теперь она вызывала только раздражение и я не видел смысла это скрывать. Мне надо выдернуть детей от сюда, вылечить, устроить в новом мире, а Вика пойдёт прицепом и даже не только, потому что она мать моих сыновей, а потому что детей я не хочу травмировать ещё больше. Они уже много пережили, а предстоят ещё более сложные времена. И лишать их сейчас матери будет большой ошибкой.

Несколько дней просидели в ожидании. Эти долгие дни посвятил детям. Когда Женя бодрствовал, мы все вместе были с ним, когда отдыхал, я посвящал всего себя Сашке. Мы играли в игрушки, он с гордостью демонстрировал мне свой огород, мы с ним читали, рисовали, в общем старался хотя бы немного наверстать упущенное. Надеюсь, у меня получится это сделать в новом мире. Показалось, как — то немного душа оттаяла и хоть немного где — то шевелились тёплые чувства. Виктория ходила молчаливая, чем — то занималась, но явно для галочки. В глубине её глаз я заметил появившийся огонёк. Я прекрасно знал эту женщину и мог с уверенностью сказать, что он зажигался всякий раз когда она достигала какой — то большой цели. За эти дни она даже как — то немного преобразилась. Расправились плечи, куда — то делась старческая сутулость, появился давно не видимый мной стальной блеск карих глаз. Казалось ещё немного и вернётся та, которая делала карьеру не смотря ни на что, шла по трупам и не оглядывалась.

Несколько раз поймал себя на странных мыслях. Впервые ухватил такую мысль, когда наливал чай на кухне, передо мной на столе лежал обычный кухонный нож. Когда взгляд зацепился за него появилось лёгкое, едва уловимое желание взять его и пойти несколько раз воткнуть его в Викторию. Уловив это странные несвойственные мне мысли замер осознавая и оценивая их. Перед глазами развернулась картинка, как я это делаю. Рука потянулась к ножу. Сбросив наваждение, отодвинул острый предмет подальше, потом взяв двумя пальцами, как змею, засунул в ящик стола. Немного помогло. Желание ещё несколько раз возвращалось и достаточно яркие картинки расправы возникали перед глазами, меня это стало пугать. Вспомнился тёмный в казарме учебного лагеря, но тщательный осмотр каждого закутка дома ничего не дал.