Саша Камских - Институт экстремальных проблем

— У вас в камере хранения вещи есть? — поинтересовалась Светлана.

— Нет, я предпочитаю налегке в дорогу отправляться, — Дмитрий Алексеевич взял свой портфель, провел рукой по коже. — Димкин подарок, — он с трудом проглотил подкативший к горлу ком. — Не могу никак успокоиться – все время перед глазами эта ужасная картина стоит.

Света взяла Дмитрия Алексеевича за руку и, ничего не говоря, слегка сжала ее.

— Светлана, запиши все мои телефоны; если считаешь, что с домашнего мне разговаривать не стоит, то на работу или на мобильный звони хотя бы раз в неделю, держи меня в курсе. Свой телефон мне обязательно дай, я тоже буду тебе звонить.

— Мне сложно дозвониться – в клинике мобильник разрешают включать без ограничений только в подсобных помещениях, потому что можно вызвать сбой аппаратуры. Два раза в день по часу телефоном пользоваться можно и то не везде. Вы своим звонком случайно в это окно попали.

Медведев-старший обеспокоено взглянул на Свету.

— Девочка моя, а ты дома вообще бываешь или круглые сутки у Димки в больнице находишься? — по выражению Светиных глаз Дмитрий Алексеевич понял, что угадал. — Так нельзя, ты о себе тоже должна думать. А родители твои куда смотрят? Или ты живешь от них отдельно и ничего, по примеру моего паршивца, им не рассказываешь?

— Их уже нет в живых никого, Дмитрий Алексеевич, — тихо ответила Светлана.

Отец Вадима только охнул:

— Извини меня, детка, я не знал этого. Как же так случилось? Они ведь у тебя совсем молодые, особенно мама, я прекрасно ее помню! — Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, ослабил узел галстука.

— Мама от рака умерла, бабушка от инфаркта – она не могла себе как врачу простить, что не заметила вовремя мамину болезнь… — Света какое-то время сидела молча. — Папа всего этого просто не вынес, у него инсульт произошел, и через год не стало и его.

— Бедная девочка, ты что же, совсем одна осталась? Как ты со всем справляешься? Только не говори мне, пожалуйста, что у тебя есть друзья, есть любимая работа, есть Димка…

— А я лишь это и могу сказать, потому что все именно так. Я не чувствую себя одинокой, физически только иногда тяжело бывает, но с этим справиться легче всего. Мне очень многие помогают – Вадима ведь все в институте любят, переживают за него.

— Ох, дети, дети! Что же с вами делать? Чем помочь тебе, Светонька? — Дмитрий Алексеевич обнял Свету, прижал к себе и поцеловал. — Если что понадобится, дочка, немедленно обращайся ко мне без малейшего стеснения, как обратилась бы к своему папе. Слышишь меня? Договорились?

— Договорились, — Света кивнула головой. — Спасибо вам, — и сама поцеловала Дмитрия Алексеевича.

Объявили посадку на поезд.

— Провожу вас до купе, потом Димке полный отчет представлю. Как приедете, пожалуйста, позвоните или киньте SMS-ку, как доехали. Вас встретят?

— Да, милая моя, не беспокойся, — Дмитрий Алексеевич снова обнял Свету, пошутил: — Я чувствую, кто-нибудь из знакомых обязательно нас сейчас увидит и решит, что я на старости лет решил пуститься во все тяжкие.

— Да уж вам ли говорить о старости?! — Светлана рассмеялась. — Шестьдесят пять, разве это возраст? И никто вам столько не даст.

— Ну вот, хоть немножко повеселела, и мне полегче на душе стало. Теперь все время буду думать, как вы тут, — взял в ладони Светино лицо, посмотрел пристально в глаза. — Если что, немедленно звони, все брошу и приеду.

«Глаза у Димки отцовские, такие же синие. И ресницы щеточкой – короткие и густые. И брови», — вдруг поняла Света. Она улыбнулась.

— Все будет хорошо, я знаю это. Все будет хорошо, — настойчиво повторила она, внимательно глядя в глаза Дмитрию Алексеевичу. — Постарайтесь не волноваться и, самое главное, сохранить в тайне от тети Аллы, — Светлана назвала ее как в детстве, — то, что случилось с Димкой.

Медведев-старший вдруг почувствовал, как тяжесть, давившая его весь вечер, начала отступать – Светина уверенность каким-то образом передалась ему. Он крепко прижал девушку к себе, и они долго так стояли, не говоря больше ничего и не обращая внимания на других людей.

«До отправления поезда осталось пять минут. Просим пассажиров занять свои места, а провожающих покинуть вагон», — раздался голос проводника. Дмитрий Алексеевич выпустил Светлану из объятий, ей показалось, что глаза у него подозрительно блеснули.

— Все будет хорошо, — еще раз повторила она, улыбнулась и, поднявшись на носки, крепко поцеловала отца Вадима, потом слегка подтолкнула его к поезду. — Пора. До свидания! Счастливого пути!

Дмитрий Алексеевич вскочил на подножку вагона, протиснулся мимо проводника, на ходу показывая тому билет и паспорт, и остановился в вагоне у первого же окна, не в силах отвести глаз от тонкой фигурки в голубой куртке. Света стояла на перроне и смотрела на него. Поезд медленно тронулся. Опять сыпанул дождь, смешанный со снегом. Девушка накинула капюшон куртки на голову, помахала рукой, но не двинулась с места, пока состав не скрылся из виду.

— Что, краля, уехал папик? — Светлана услышала нетрезвый голос вокзального завсегдатая, который наблюдал за их прощанием. — Решил вернуться к законной жене и детям?

Света лишь мельком глянула на него, но что-то такое было в ее взгляде, что забулдыга мигом протрезвел, а потом всю ночь тщетно пытался напиться, чтобы не видеть больше этих глаз.

Вернувшись в клинику, Светлана обнаружила Федотова перед мониторами БлИТа. Включены были только те, что и раньше, за вечер пациентов не добавилось.

— Как тут, без происшествий? — поинтересовалась Света у врача.

— Без, — ответил Игорь и с легким неудовольствием кивнул в сторону монитора Медведева, на котором зеленым цветом светились кривые изменения пульса и температуры. — Притворяется, что спит, а сам ждет, когда ты вернешься. Я зашел пару раз – никакой реакции на меня.

— Не обижайся на него, Вадим просто очень устал после разговора с отцом. Если не будет никаких ЧП, я побуду с ним всю ночь.

— Ладно, сиди, сколько хочешь. Сама-то когда отдыхать будешь?

Светлана только передернула плечами в ответ и вошла в бокс.

— Ну как? — спросил Вадим, не открывая глаз.

— Все нормально. Посадила твоего папу на поезд, почти до купе проводила. Он мой мобильник записал, я все его телефоны взяла. Договорились, что, как приедет, сообщит мне. Постаралась успокоить его, сказала, что ты поправишься, что все будет в порядке.

— А ты сама в это веришь?

— Паршивец ты, Димка, если считаешь, что я просто так говорю. Правильно папа тебя называет.

— Это у него любимая характеристика для меня, — Вадим слабо улыбнулся.

Какое-то время он лежал молча, затем открыл глаза и попытался поднять руку. Дотянувшись с трудом до бокового поручня кровати, схватился за него и долго с недоумением разглядывал свою руку как какой-нибудь непонятный предмет, впервые в жизни попавшийся ему на глаза.