Константин Калбазов - Пилигрим 2

Как и планировалось, сотни с раздутыми штатами возглавили Гаврила и Арсений. Полусотниками стали бывшие десятники. Действовал Романов не впопыхах, а размерено и четко. Расширение планировалось уже давно, поэтому командиры были уже готовы. Дюжину варягов, изъявивших желание послужить в Пограничном поставил на должности десятников. Присмотрится, а там и видно будет.

Главное, что уже сейчас получилось отделаться от помощи Теракопы. Тесть, это дело такое. Сегодня в десны бьется, а завтра зубы точит. Пришибет, уронит скупую слезу, да похоронит по-человечески*. Так что, особо полагаться на договоренности не следует. Сил же чтобы отбить нападение даже серьезных сил, теперь вполне достаточно.

*Как пример, Тугоркан, который в 1094 году выдал свою дочь за киевского князя Святополка. А уже в 1096 году отправился на него в поход. Был разбит, погиб вместе с сыном, найден зятем и похоронен с почестями.

Тем более, при наличии целых семи пушек. Пока он бродил в походах, Дмитрий не сидел без дела, а работал. Так что, помимо всего прочего, получилось изготовить еще и два орудия. Артиллерия у него получалась золотой. Сами пушки, арсенал, в виде баллонов для хранения газа, все это из металла, причем не низкосортного железа. Плюс стрелы. Хорошо хоть вспомнил о каменной картечи. Гальку укладывали в берестяные туески, которые при выстреле разрывало. Правда, толк от нее только в ближнем бою, зато куда эффективней и дешевле стрел.

Ну и еще один немаловажный аспект. С артиллерией у него вполне управлялись недоросли. Что высвобождало мужские руки и увеличивало число защитников. Ну и сами пушки, многократно усиливали огневую мощь. Правда, чтобы перетащить их на нужный участок стены, мальчишек уже было недостаточно. Но это детали.

На маневр артиллерии в любом случае время должно было быть. К тому же, на огневых позициях были оборудованы подъемные механизмы, позволявшие как спустить, так и поднять пушки на нужном участке стены. Произведена пристрелка. Намечены сектора стрельбы. И тренировки производятся регулярно.

На кузнечном дворе стоял грохот ничуть не меньший, чем на плавильном. Тут так же хватало механических молотов у которых крутились подмастерья. Ну или просто работники. В основном из молодых ребят. Взрослых сюда не приставить. Потому как боевая подготовка занимает слишком много времени. Да и иных забот хватает. Но если там есть вариант прервать процесс, то на производстве таковой возможности не было. Слишком много обязательств и велика потребность.

— Привет, Дмитрий.

— Здравствуй, Михаил Федорович.

Поначалу-то он обращался к Романову по имени. Но народу это не понравилось. Не ровня кузнец их главе, так что пусть поминает по отчеству.

— Как дела?

— Все хорошо. Сегодня докуем недостающие топоры, и можно будет переходить на доспехи. Всего лишь десяток помощников, и можно было бы разом делать все, и с той же скоростью.

— Понимаю. Но нет у меня людей.

— Недорослей чуть не полсотни появилось. И все без дела слоняются.

— Не без дела, а день и ночь воинскую науку постигают. Нам сейчас бойцы потребны ничуть не меньше, чем работники. А то еще и больше. Живем так, что не враги, так свои придут, чтобы отобрать и посадить трудиться на них. Что смотришь? Думаешь, а не лучше ли было остаться в империи?

— Уже знаю, что не лучше. Тут нас конечно могут нагнуть, но и я могу подняться. А там оставалось только вернуться в подмастерья.

— А мне нравится твой настрой.

— Здравия тебе, Михаил Федорович, — поздоровался подъехавший десятник.

Романов окинул его взглядом. Прикинул. По всему выходит, что его десяток сейчас должен быть в патрулировании на правом берегу Славутича. Борис со своими тайными операциями и осведомителями, это конечно хорошо. Но не следует забывать и о стандартных методах. Не все же решается в стойбищах куреней и княжьих палатах. Ватага может сбиться и без ведома старших.

— Здравствуй, Кирилл. Чего вернулись так рано? Только сегодня на три дня убыли, — глядя ему за спину, и наблюдая весь десяток, поинтересовался Михаил.

— Ну так, нашли кое-что. Вот я и решил вернуться.

— А точнее?

— Переправились мы через Славутич, и когда отошли на десяток поприщ, я решил, что не грех пообедать. Нашли овражек, и устроились в нем, чтобы со стороны никто не приметил. Развели костерок. Там камня на дне хватает. Один склон оврага подмыло, он и обрушился обнажив каменный пласт. Вот из него те камни и повымыло.

Михаил слушал навострив уши и плохо скрывая свое нетерпение. Кирилл же наблюдая это нетерпение, продолжал нагнетать. Но как не тяни, а конец все одно будет.

— Словом, камни, что оказались в костерке загорелись. Да жарко так. Мы и другие подкидывали. Тоже горят. Только цвет у них не черный, как ты сказывал, а бурый какой-то. Эвон.

Десятник открыл клапан переметной сумы и достал довольно крупный кусок. Действительно на черный цвет не тянет. Но если горит, то в любом случае получается уголь. Может это и есть бурый. Ну с чего-то он должен был получить такое название. Михаил ни разу в жизни его не видел. Только и того, что слышал о нем. Но какая разница, если он сможет выдать нужную температуру.

— Уголь только у тебя в суме?

— Чего? А, камень этот. Не. У парней тоже. Всего пудов пять привезли. На пробу поди хватит.

— Маловато. Но чего уж. Тащите весь камень к горну.

— Нечего ему делать в моих горнах, — тут же встал в позу Дмитрий. – Знаю я об этом камне. В кузнечном деле ему нет места. От него даже хорошая сталь в негодную превращается.

— Ну нагревать-то с его помощью можно, — попытался возразить Михаил.

— Даже с черным камнем такое не делают. А этот вообще непонятного цвета.

— И что мне теперь делать? Костер раскладывать? – возмутился подобной наглостью Романов.

— Вон в углу временный горн, остался с прошлого года. разобрать все руки не доходят. Сейчас принесу меха, чтобы приделать к нему.

— Вот спасибо тебе добрый человек, — не удержался от язвинки глава поселения.

Правда, если он хотел таким образом поддеть грека, то ничего-то у него не вышло. Тот не понял иронии и принял это за чистую монету. Вот, третий год уже как живет с русичами, а тонкостям их языка еще не научился. Да ну его. Не больно-то и надо.

Опыт со старым горном и выделенным металлом показал, что заготовка разогревается гораздо быстрее. А значит и температура горения выше. Прогорает уголь дольше, что не может не радовать. Правда и выход шлака, от общей массы составлял процентов двадцать.

Что там с металлом, бог весть. Но коль скоро кузнец уперся рогом, то древний опыт похоже говорит однозначно о недопустимости использования каменного угля. Хм. А ведь редкие кузнецы в его времени используют вроде бы не древесный, а именно каменный уголь. Опять же, кокс пользуют в металлургии, который однозначно делают из него же. Да кто же его знает как оно все. Не интересовался он никогда этими вопросами. Ну или напрочь позабыл.