Константин Калбазов - Пилигрим 2

- Далеко.

- Мне вполне по плечу.

- Не знал, - разочаровано дернув уголками губ, произнес Теракопа.

- И что теперь? – поинтересовался зять.

- Совет куренных орды решил, что нам нужно говорить с тобой о мире, - ответил тесть.

- Правильное решение.

- Но это не значит, что они не затаили на тебя злость.

- Я понимаю. И постараюсь сделать так, чтобы их сердца оттаяли. А кто станет ханом орды?

- Это слишком серьезное решение, чтобы вот так просто принять его.

- Тот кто возглавит курень Белашкана не имеет твоего авторитета, твой курень по силе идет после него.

- А еще, ты мой зять и сосед, с которым у меня есть общие дела.

- Это мешает?

- Немного. Но если ты вернешь нам детей куреня Газакопы, то чаша качнется в мою сторону. Потому что я волью его в свой и не буду иметь равных.

- Они на это пойдут?

- Они уже готовы к этому.

- Уводи орду. Пусть воины из куреня Газакопы обождут на острове, мы выведем детей. И еще. Оставьте здесь же ваших раненых. Мы постараемся спасти всех, кого возможно. Думаю, это так же поможет тебе стать ханом.

- Как насчет десятины?

- Ты получишь только то, о чем мы договаривались с тобой во время сватовства. И не больше, - покачав головой, ответил Михаил, и добавил. - Но мы всегда готовы с вами торговать.

- Твои поселения сгорели.

- Сгорело дерево. Люди живы. А это главное. К зиме заставы будут стоять, а корма заготовлены в оговоренном количестве.

- Ты Умен, хитер, стремителен и свиреп как пардус*.

*Леопард

- Согласен. Ты с умом выбрал себе зятя, - с жизнерадостной улыбкой ответил Михаил.

Решение Романова вернуть детей в родные юрты, не понравилось отцу Нестору, который уже был готов провести обряд крещения. То-то, от него все время отговаривались, когда он заворачивал к этому вопросу. А он уже усмотрел в этом для себя пользу. Ведь по факту, он обратит в православие две сотни язычников. О чем узнает не только митрополит переяславский, но и в Константинополе. И тут такое разочарование.

На берегу Псёла развернули палаточный госпиталь, где пользовали тяжело-раненых половцев. Уход им обеспечили самый лучший, и лекари старались не за страх, а за совесть. Ведь невозможно стать хорошим лекарем, если не прикладывать старания и усердия. А уж кого лечить, тут без разницы. Если сумеешь выходить врага, сможешь поднять на ноги и друга.

На третий день с верховий Славутича появилась целая флотилия ладей. На сотне судов прибыло четыре тысячи воинов. Берегом двигалось еще три всадников. Князь Всеволод пожаловал, собственной персоной. Не сказать, что неожиданность. К его прибытию готовились со всем тщанием. А то как же. Прибыл спаситель.

Город с наскоку не взять и в поле. Что уж говорить о расположившемся на острове. Да еще и при наличии боевых ладей у обороняющихся и отсутствии таковых у нападающих. В принципе, те три ладьи могли на корню пресечь любые поползновения к форсированию Псёла. Но Михаил осознанно позволил им переправиться. А потом еще и по флангам прошелся, причесывая особенно наглых.

Словом, особо князь не спешил, но и особо не затягивал, чтобы явиться спасителем снявшим осаду и войти в город под восторженные крики горожан. Чтобы его уже не покинуть. Михаил конечно сдерживал производство, старался не отсвечивать, дабы не возбуждать лишнего интереса. Но, как известно, шила в мешке не утаишь.

Опять же, содержать две сотни дружинников, да при том, что работяг систематически дергают на воинские учения весьма накладно. В среднем, на содержание одного воина трудятся порядка двадцати пяти человек. У Михаила столько народу и в помине нет.

Зато есть два пути решения этой проблемы. Первый, разбойные рейды, что у него получается неплохо. Только при этом половина дружины шатается не пойми где. Для обеспечения должной безопасности приходится дергать работяг. Никакого движения вперед, только сведение концов с концами.

Второй, зарабатывать на новых технологиях. При поточном производстве и маломальской механизации в местных условиях на выходе получается весьма значительно. Только тогда уж, помимо дружины, строительство, организация больницы, школы, производство инвентаря и инструмента. Те же косилки, лопаты, топоры, косы, плуги и другое на пустом месте не появляются.

Но даже при урезанном производстве и соблюдении секретности, не привлекать к себе внимания не получится. Вот Всеволод и обратил. Почесал свою светловолосую шевелюру и решил - какого хрена, было ваше станет нашим. Так что не помогать он шел, а утверждать свою власть.

Однако его ожидало разочарование. Во-первых, с половцами разобрались без его помощи, хотя он и прибыл оперативно. Меньше недели. Да по местным меркам, это чуть ли не мгновенно. Но все уже кончилось. Во-вторых, дружину его в город не пустили. Накрыли пиршественные столы под устроенными камышовыми навесами. Организация явно говорила о том, что их ждали. Столы, скамьи, навесы. Такое за день не организуешь.

Получается, что вроде как уважил князя и дружину и в то же время дал понять, что в городе делать нечего. Еще и на стенах воины маячат. А как иначе-то быть. Вдруг половцы вновь припожалуют, а они со спущенными портами. Не-эт, они уж ученые, грудью встретят поганых. А вам вои добрые с дороги не помешает подкрепиться и отдохнуть.

Всеволод окинул хмурым взглядом Михаила, встречавшего его с хлебом-солью, отдал должное традиции, и прошел в ворота в сопровождении ближников. Для них столы были накрыты в зале совета. Большего помещения попросту не было.

- Не добром встречаешь своего князя, - когда они уединились в отдельном кабинете, хмуро бросил Всеволод.

- Отчего же. С хлебом-солью ив сем почтением, - возразил Михаил. – А что воинов твоих не пустили в город, так тут у нас и без того тесно. Да и можем мы сами себя защитить. Что уж и показали. Опять же, помощи мы не просили.

- А князя не нужно просить, чтобы он защищал своих подданных.

- Не сочти за дерзость, великий князь, и в мыслях не было. Просто не хотел тебя отвлекать от важных государственных дел. Владения твои обширные мало ли где потребуется твоя крепкая рука.

- Я вот вижу, что она нужна здесь.

- Здесь все по чести, Всеволод Ярославич. Все оговоренное до последней куны уходит в казну.

- А вот это я и проверю.

- Великий князь, дозволь начистоту?

- Говори.

- Ты пришел сюда, чтобы наложить свою длань на моих мастеров и ремесла. Да только ничего-то у тебя не выйдет, даже если твое войско и сумеет привести нас к покорности. Было уж такое много раз. Правители видят богатые края, захватывают их, но не могут дать ума и как следствие все приходит в упадок.

- Значит я не смогу дать ума каким-то ремесленникам.

- Не сможешь, князь. А поручишь другим, они тебя станут обворовывать. Потому как человек слаб и о своей выгоде думает в первую голову. А еще, разрушить оно всегда проще, чем построить. Князь Святослав захватил Белую вежу, Тмутаракань, Олешье, которые стояли на торговых путях. При этом разбил Хазар, что стерегли те пути, а удержать все это в руках у Руси силенок не хватило. Торговый путь по Славутичу и Дону хиреет год от года. Все больше купцов предпочитают западные маршруты, где безопасней.