Джеймс Черный - Между мгновениями

штатив и только непомерная стоимость камеры заставила меня быть сверхпрытким и поймать её на лету. Воздух куда-то исчез, я задыхался от гнева, но и кричать было бесполезно: старуха, похожая на птицу, застигнутую непогодой на суку, так что казалось - ещё один порыв ветра и её сдует вместе с листвой, вперила в меня глаза, да не глаза, а в пол-лица лишь чёрные зрачки.

Она и не собиралась сматываться с места преступления, а, сделав решительный

жест рукой, остановила свою рикшу властным движением с явным желанием сказать мне что-то. Я стал прятать камеру в кофр и пятиться в толпу, и от старухи, как от греха, быть подальше. А вечером в ресторане я вновь увидел её сидящей в своей коляске в углу под огромной сушёной рыбиной, подвешенной на шпагате к потолку. Она притулилась к аквариуму и, как и днём, сверлила

меня своими черными дырами. Но тут эта сучка Милена, держиморда Киркорова, отодрала меня от пива с рыбой и увезла в гостиницу готовиться к ночной съёмке.

Но самое удивительное произошло поздно вечером, когда я возвратился в ресторан. Ты, конечно, был в Яффо и помнишь, что вдоль всего берега, тоскуя о _____________________

Дельфийский треножник - Аполлон основал в городе Дельфы Оракул: храм бога, в котором жрецы предсказывали будущее. Наибольшей известностью в Греции пользовался Пифийский оракул. Жрица Аполлона пифия в Дельфийском храме восседала на треножнике.

Хассель - дорогая, престижная профессиональная фотокамера.

Филиппинкой - в Израиле уход за престарелыми осуществляют гастарбайтеры выходцы из Филиппин.

море, стоят многочисленными рядами яхты, а между ними есть деревянные мостки с редкими столбами, на которых бьются на ветру фонари. Я услышал отвратительный скрип одного из них, посмотрел наверх и увидел серый сгусток тумана или облака, который, покружив вокруг фонаря вслед за мечущимся светом, переместился к мачте одной из яхт и осел, исчез на её носу. И тут небо очертило профиль моей старухи - птицы, и если бы не контур знакомой коляски за её спиной, я точно бы себя уговорил, что это видение. Всё! Начало сбываться. Мне пришло послание из Шамбалы, что на сто девяносто седьмой день Большого Приземления со мной что-то произойдёт. Воля и страх покинули меня, а провидение взяло за руку. Я спустился с каких-то ступенек на деревянные мостки, и подо мной захлюпала притихшая волна. К моему удивлению некоторые яхты светились изнутри. Из них раздавались смех, музыка и звон посуды. Я продвигался почти на ощупь, когда услышал странные

звуки, как будто кто-то разламывал щипцами орехи. Звуки очистились от шелухи, и небо мне сказало, да не по-русски, а русским голосом:

- Сегодня ночью я отправила вам с Вики рыбу. Я приурочила её ко дню рождения бога. Вы оценили живость её вкуса? Она изловлена была в пифийском водоёме.*

Я пытался приучить глаза работать во тьме пророчеств и угадать: где же гнездился странный голос, но кто-то неслышно коснулся меня и подтолкнул на шаг вперёд.

- Вики, не утопи его. Как часто пороки (а, может быть, пророки) спотыкаются на ровном месте.

В это время где-то наверху вновь от порыва ветра забилось о стенки ржавого фонаря пятно унылого света. Мятый таз висел на мачте и скорей не светил, а

отбрасывал тень вздёрнутого на реях недальновидного оракула. Ногой я ощупал мостик, перекинутый с яхты, когда под локоть меня вновь подтолкнула вчерашняя рикша с томным именем русской барышни - Вики и повадками

сфинкса. На носу яхты торчала то ли гарпунная пушка, то ли телескоп, смотрящий в воду. Едва я перекинул своё неуверенное тело за борт, как на меня наехало колесо, а перед глазами, покорившими царство тьмы, возникла белесая макушка с меланжем чёрно-белых волос. Запахло немощностью, старостью и кладбищем. Но хоронить - ума не надо. Если бы не привязанность старухи к коляске, она, наверное, вскочила бы на мачту. Старуха читала монолог с такой силой фальши, на какую способен только театр:

- И поднимет знамя народам дальним, и даст знак живущему на краю земли - и вот он легко и скоро придёт * - старуха, словно сошедшая с потолка Сикстинской капеллы сивилла Кумская, размахивала перед собой книгой, - никто не возвышает голоса за правду, и никто не вступается за истину; надеются на пустое и говорят ложь, зачинают зло и рождают злодейство,* - книга из её цепких рук выпала и скатилась по пледу вниз.

- Вики, выведи его на свет. Я хочу видеть этого человека.*

Даже мои мозги, изнасилованные клиповой эстетикой, пытались угадать:

_______________________

Пифийский водоем - Пифий - прозвище Аполлона. Аполлон убил чудовище Дельфиния, охранявшего водоем, образованный священным источником у прорицалища в Дельфах.

- И поднимет знамя народам дальним... - здесь и далее: пророк Исаия 11:12 и 59:4.

Я хочу видеть этого человека - Из монолога Хлопуши. С. Есенин "Пугачев".

что это? Десант Таганки? Её Любимов* забыл здесь в спешке, или обменял на триумф воли? А в том, что передо мной разыгрывался маскарад, сомнений не

оставалось.

- Если вы ищете борца за сцену, это не ко мне, это Филю надо было нанять.

Он и ростом, и голосом, и женой выше, он и в люди вышел, и на амвон в Русском подворье* взошёл - я попытался дать понять, что понимаю весь этот фарс, но принимаю правила игры.

- Идёмте вниз, - старуха попыталась справиться со своей шеей и пригласить меня глазами, но позвоночник её давно не слушался, и я довольствовался кивком птичьего профиля.

- Когда-то с Исайей мы были счастливы, - рука старухи с сожалением встрепенулась, и я оторопел: её ногти были расписаны лаком и красками.

Блёстки и серебристая пыль отсвечивали ржавый свет фонаря и указывали мне путь в глубь яхты. Ее единственная каюта была похожа на закуток этнографического музея - один шаг, и я провалился лет на сто в яму оглохшей памяти: по углам, полкам, на стенах и полу пленом и тленом теснились экспонаты галутной жизни. Бесполезная рухлядь. Она служит специалистам, но не душам. О, если бы вещи могли говорить! От их хозяев и пепла не осталось, а в порах, складках, переплетениях нитей ткани, трещинах, потёртостях лака, вмятинах, следах последних прикосновений рук и губ таились голоса, дыхание и смех, следы любви и слёз, потного страха, слова признаний и проклятий. Старуха перехватила мой взгляд:

- Да сядьте же вы, наконец, - старуха полоснула по воздуху павлиньим хвостом, - я долго ждала, вычисляла и охотилась за вами, а теперь я уверена: именно вы станете моим душеприказчиком. Пришло время нам с Исайей уйти. Этого подлеца мне не жалко. Жалко оборвать связующую нить и кануть в Лету.

Да простит меня дом Иакова.* Оставь народ свой и пусть Бог унизит твою гордость, только так ты возвысишься. Я наблюдала, как ты работаешь, и сказала себе: он пытается скрыть своё страдание. - Старуха вцепилась в меня