Данила Дибров - На тёмной стороне души

Проехав одну остановку, я сошел и в метрошном туалете перезарядил оружие, предварительно помыв серьги и нож. Сережки так себе, подумал я, даже на золото не очень похожи, надо будет еще одни сегодня достать, чтоб было из чего пулю плавить. Что? Я предлагаю сам себе еще одно убийство за сегодня? ет, выйду по дороге и выпью пива в кафешке, чтобы успокоиться. Опять центр, Пушкинская площадь... А руки все-таки дрожат слегка, значит адреналин хоть немного да и гуляет. Так, сейчас надо успокоиться, чтобы не наломать дров. Снова ловлю себя на мысли, что приглядываюсь к проходящим мимо женщинам в поисках жертвы. Все-таки что-то не в порядке у меня с чердаком, явно не в порядке...

Тут мое внимание привлекла дама, громко проклинающая водителя из-за некстати сломавшегося роскошного мерседеса, в котором он ковырялся, весь уже перемазанный в масле. Разумеется, мадам была очень богато одета. Она вызвала такси по мобильнику, обругав диспетчера, что не может подогнать машину прямо к месту аварии. За те минуты, что я наблюдал, у меня сложилось не лучшее о ней впечатление. Эдакая мадам Круэлла из 101 далматинца, только эта помоложе будет. Тут она снова набрала номер на мобильнике. Куда же подевались все господские замашки? Дай ей волю, она сейчас облизала бы этот телефон! "Милый, разреши мне взять со счета за-год-столько-не-заработаю зелененьких, я по магазинам пройдусь а потом в клуб, ты ведь знаешь, как я люблю клубы и магазины". Стерва-содержанка. ичего, мы общество и от таких лечим. Как говорится, встречайте доктора...

Дав несколько ценных указаний водиле, она пошла в по улице. Судя по названному адресу, живет она где-то близко. Обогнав ее, я остановился у витрины, чтобы дослать патрон в патронник, не вынимая из-за пояса пистолета и достать нож и переложить его в рубашку. Все, теперь я готов. Загадочные тверские дворики, вы помните много тайн, теперь сохраните и еще одну! Женщина свернула в переулок, я последовал за ней. Время было позднее и на улице достаточно стемнело. Она остановилась у подъезда и стала рыться в сумочке, вслух вспоминая водителя, который открывал перед ней дверь своим ключом от домофона. Прохожу мимо, но как только я поровнялся с нею, чуть ли не разрывая рубашку, выхватываю пистолет и нажимаю курок один раз. о наверняка. В голову. Тело падает мешком, а я лихорадочно ищу нож. Мы же на улице, времени нет! у да, я его сам в другой карман положил, чтоб не мешкать, а получилось еще хуже. В два взмаха, по одному на ухо, я избавляю труп от ставшего ей ненужным золота, выбегаю из переулка. а главной улице я сбавляю шаг, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Скорей бы в метро и домой, женской крови на сегодня достаточно, в отличие от спиртного.

Схожу на одну остановку раньше своей, захожу в круглосуточную кафешку-рыгаловку, где в обществе алконавтов и блатняка можно выпить коньяку в разлив. Взяв за тридцатник 200 грамм бакинского, иду дальше. Алкоголь и адреналин делают свое дело, появляется эдакий кровавый кураж, как там, где пьянство было необходимо для эффекта храбрости, чтобы не осмысливать, что делаешь. а улице ночь, я пьян и иду домой. От блестящего асфальта отражается блеск вывесок и фонарей, а с реки тянет плесенью. Интересно, сколько стволов и скелетов было похоронено с именно с этого моста в этой самой речке? Решаю срезать путь и иду дворами.

Вдруг, ревя мотором и магнитолой, передо мной выскакивает и останавливается метров за 150 крутой БМВ. Со стороны пассажира выходит весьма симпатичная девчонка и останавливается в свете фар. Из водительской двери вылезает молодой сын гориллы, тьфу, Кавказа, похожий больше на своего руконогого и хвостатого предка. Он целует ее губы и лезет ей под юбку, слушая ее звонкий смех. Потом чурбан достает из крамана пачку купюр и кладет часть ей глубоко в лифчик, при этом не убирая руки из-под юбки. H-да, какие-то странные у них отношения... Я молча стою посреди улицы и мрачно смотрю на эту картину. Девчонка целует его еще раз и убегает в подъезд, а ее кавалер обращает внимание на меня и начинает бухтеть что-то на своем языке, причем явно обидное. Интересно, кто дал ему право на моей земле ощущать себя хозяином? Тут я замечаю у него пистолет, черным пятном выделяющийся на фоне белой рубашки, и не раздумываю долго. Выстрел в грудь, выстрел в голову. Вынуть у него пистолет, сорвать цепочку и дворами домой. Да, не стоило мне с ним связываться, не стоило. Хотя... пистолет его новый и такой же как мой, даже глушитель подходит. Он-чурка, и носить крестовое оружие не станет, для него это слишком опасно. А вот мой пора топить, на нем уже 4 трупа. И ведь песок не поможет, гильзы ни в центре, ни сейчас не подбирал, не до этого было. Вынимаю обойму, перекручиваю глушитель, дергаю затвор и убираю новый пистолет под рубашку. Типа, с новосельем тебя! Мост, река, круги на воде от утонувшего оружия. Долгая дорога домой, теперь выходить на большую улицу нельзя. Тачка с трупаком стоит посреди улицы, патруль выкупит ее с одного взгляда и начнется облава. Сейчас слишком темно и если докопаются, ксива не поможет. Теперь охотник чувствует себя жертвой. Адреналин снова побеждает алкоголь, я уже не ощущаю смеси коньяка с пивом. Завтра сводки будут пестреть тремя убийствами, с неясным мотивом, идентичными по оружию. о это ерунда, ведь завтра в память о пролитой крови охотник отольет еще 3 золотых пули...

Вопросы

Я сижу в своем кабинете и думаю. Впрочем, над чем-то думаю я всегда. о в этот раз я осмысляю то, что сделал прошлый раз. В моей башке опять шумит алкоголь и вопросы бушуют метелью, царапая острыми краями и без того израненное сознание. Что случилось со мной? Почему меня так лихо переклинило? Тогда тормоза сорвало, причем конкретно. Удивительно, что я не попался, впрочем, все еще впереди. енависть? енависть к чему? К ним? Ко всем? К себе самому? е знаю... Я привык всегда и на все знать ответ, включая вопрос о смысле жизни и существовании бога, но сейчас я бессилен. Вот течет абсолютно спокойная мирная жизнь, к которой я давно привык. Люди, много маленьких счастливых беззаботных людишек. Что сделали мне они? Что еще сделаю им я? Они беззаботны потому что счастливы или наоборот? Почему они не приняли меня или из-за чего я их не принимаю? А повод ли это для ненависти? Случайно не то, что женщины стали более раскрепощенными и хотят нечто большее, чем рай в шалаше? е это ли вызывает во мне адский огонь, ударяясь об гигантский комплекс неполноценности? Чем потушить этот огонь внутри меня? Любовью? Той, что продажна? Или всю жизнь искать настоящую любовь, заливая глаза водкой, а душу кровью, чтоб после жизни влететь в ад на собственных черных крыльях? Почему убивая, я ничего не чувствую? асколько я справедлив, выбирая жертву? Или я ошибаюсь, принимая придуманное мною за действительное? Что направляет мое оружие? Бог, в которого я не верю, или Сатана, наличие которого мне безразлично? Правильно ли я оцениваю и осуждаю чью-то жизнь, ищущую любовь, исходя из одному мне ведомых побуждений? И эти побуждения находитися где-то там, по ту сторону души. Темную сторону. Темную сторону души. Ту самую, которая принимает убийство человека за должное, которая заставляет убивать их за то, что с их точки зрения естественно, а с моей-недопустимо. Впрочем, мое мнение может не совпадать с мнением общества и наоборот. А мне на это плевать, потому что число золотых пуль растет довольно быстро. Сейчас их мало, но скоро пуль будет гораздо больше. А потом, если мне повезет найти мой идеал, то я подарю этой девушке ожерелье из золотых пуль, вместе со своим сердцем старого одиночки, ждавшего его ее всю жизнь, но встретившему только-только... Так почему, черт возьми, моя душа в глубине своей жаждет крови, а сердце надеется на эфемерную любовь? Потому что человек так глупо устроен, что надеется исключительно на лучшее, что совершенно напрасно, ибо чаще всего сбываются далеко не самые лучшие мечты.