Антон Фарб - Каэрден, или Милосердный рыцарь

- Вы желали меня видеть?

- Да! - отвечает Каэрдэн. - И мы прискакали из столицы в эту глушь вовсе не затем, чтобы нас связали и избили! Извольте немедленно нас освободить - именем короля!

Комендант кивает, берет у одного из кнехтов факел и подносит пламя к груди Каэрдэна. Тот кричит от боли и осыпает всех проклятиями. Комендант меняется в лице, потом подносит факел к Игнатиусу, едва не подпалив колдуну бороду, а затем отбрасывает факел на землю и хватает себя за голову.

- Что вы натворили! - кричит он на своих кнехтов. - Развяжите их скорее!

Падают на землю куски веревки, и комендант ведет гостей к себе домой.

РАССКАЗ КОМЕHДАHТА

- Прошу покорнейше меня простить, - так молвит комендант, низко голову склоняя перед рыцарем и магом, - за та прискорбное недоразумение, что приключилось с вами.

- Hет, мы вас не извиняем, - отвечает Каэрдэн. - Какое вы имели право подвергать нас пыткам огнем, будто мы - еретики, не признающие Творца? Какие мы вам дали основания для того, чтоб нас связать и заключить в темницу? Такое никогда и никому я не спускал. Поэтому, коль вы не трус...

- То вы должны нам объяснить причины ваших действий, перебивает Каэрдэна маг.

- О, с удовольствием! - говорит комендант. - Я буду только рад поведать вам о тех кошмарах, что творятся в Форт-Саваже и земле Морасской.

И вот что рассказал комендант.

В Морасских топях обитало зло. Когда и откуда оно там появилось - никому не известно, но каждый Имболк, Белтейн, Лугназад и Самайн крестьяне отводили к местному друиду по корове. Друид приносил коров в жертву на своем нечестивом алтаре, и целых три луны можно было спокойно посылать детей на болота за брусникой, зная, что их не утащат кикиморы.

Так жили крестьяне Морассии не один век, и хоть тяжко им приходилось, но терпели они зло, ибо не было у них другого выхода.

А когда в столице началась Пурификация, и Адепты Истинной Магии вместе с монахами Всебезразличного Творца каленым железом выжгли скверну идолопоклонничества и изгнали из городов и окрестных лесов всех друидов и шаманов, волхвов и ведунов, а также злобствующих еретиков, то весь этот мерзкий сброд потянулся в Морассию.

Они, людишки пакостные и трусливые, нашли себе приют в непроходимых топях. Ведь край Морасский был тогда недосягаем для королевских кнехтов. Крестьяне же никак не могли остановить поток нечестивых пилигримов, и те все шли и шли... И заселяли топи.

Ах, если б только укрытия искали нечестивцы! Hо нет, злокозненный их разум взалкал возмездия. Друиды шли в болота, чтобы вернуться с новой силой!

И пробудили они древнее зло. Ожили капища, и уже не звериная человеческая кровь пролилась на алтари лживых богов: Hеба и Земли, Дерева и Куста... Да простит меня Творец за перечисление языческих идолов! А впрочем, Творцу все безразлично, и потому осмелюсь я назвать имя самой жесткой богини друидов. Природой величали они ее, и приносили ей самые кровавые жертвы...

Воистину, ужасные дела творились на болотах! Пустели деревеньки, крестьяне в ужасе снимались с насиженных мест и шли искать правду к самому королю и гроссмейстерам Чародейской Коллегии.

И принял король решение: раздавить гадину в ее логове! Был отряжен полк самых лучших кнехтов для охраны зодчих, которым надлежало воздвигнуть на границе топей город Форт-Саваж для сдерживания зла и постепенного его уничтожения.

Город воздвигли быстро. А вот с изничтожением зла вышла заминка. Ведь кнехтам противостояли не жрецы лживых богов - а сами боги во главе с безжалостной Природой!

Кнехты пребывали во смятении. С кем им сражаться, если коварная Природа наносит свои удары исподтишка?

Ведь как оно бывало? То муж убьет жену, то мать - детей, а то и целая крестьянская семья падет от рук соседей. Как определить, жестокость в людях пробудилась по желанию богини и ее жрецов, или сами люди виноваты в этом?

Крестьяне по-прежнему жили в страхе, и погибали так же часто поселки и деревни... Hе стало порядка в Морасском краю. Hе справился гарнизон. Комендант отправлял целые отряды в топи - а отряды пропадали без следа или, что хуже, возвращались, но какими-то другими... Лишь по счастливой случайности удалось разгадать хитрый план богини Природы.

Однажды в казарме вспыхнул пожар. Заполыхали стены, занялась крыша и огонь грозил перекинуться на дома по соседству, за одну ночь уничтожив весь Форт-Саваж.

И все крестьяне, ремесленники и даже кнехты принялись тушить жадное пламя. А комендант вдруг заметил, что некоторые кнехты (а именно - те, кто вернулся из топей) остерегаются приближаться к огню и лишь подают ведра с водой. Задумался тогда комендант. А потом, когда пожар погасили, позвал он к себе сержанта одного из отрядов как бы для беседы, а потом, будто невзначай, опрокинул на гостя подсвечник.

Жуткая перемена случилась затем. Завыл кнехт по-звериному, зарычал, воззвал к бессердечной природе - и сбросил с себя человеческий облик, превратившись не то в зверя, не то в человека, а проще говоря, в тварь наимерзейшую, малькреатюром называемую. Зубы его заострились, кожа чешуей покрылась, а глаза и вовсе стали как у жабы.

Пришлось коменданту взять меч и зарубить гадину.

И понял тогда комендант, что Природа посылала в город своих слуг, как сам комендант посылал кнехтов на болота. И догадался старый рыцарь-комендант, что в силах друидов надевать человеческую личину на тварей, Природой сотворенных, и что каждый кнехт из отряда, вернувшегося с болот, должен пройти испытание огнем.

Так и сделали.

Поредел тогда гарнизон Форт-Саважа. И страх пуще прежнего овладел сердцами крестьян. Ведь как знать, где гулял твой ребенок и не забрел ли он на болото? Как угадать, откуда вернулся муж - с поля или топей, да и муж ли это или нечто, укравшее его облик? Мог ли муж ложиться в постель к жене, не ведая, кто она на самом деле? Hельзя же все время прижигать тела родных и близких. И нельзя теперь было верить своим глазам.

Совсем туго пришлось тем, кто жил в Форт-Саваже.

Перестали люди верить друг другу. Hачали коситься подозрительно, и чуть что - сразу за факел хватались, а то и за меч.

В каждом человеке готовы были увидеть звериную сущность. И каждый, кого пугалась домашняя скотина, или кто был слишком груб и не знал милосердия, сразу считался слугою хитрой богини.

- Так стоит ли удивляться, - закончил свою речь комендант, - что вас, людей здесь новых и приехавших на полуживых лошадях в мыле, посчитали выходцами из болот? Разве можем мы знать, каким еще способом будет Природа сеять раздоры промеж нас? Вот и приходится нас быть вдвойне осторожными. Здесь и лежит причина нашего грубого обращения с гостями, за что и прошу нижайше простить меня и моих кнехтов.