Кока Феникс - Люсипаф

А сам Фефела, сжимая руками бинокль, жадно пожирал глазами собственное свое коронование. Там ему начали уже отдавать почести. Полярная звезда одела коронованного Вождя в серебристую ткань...

- Ты шо, Славик, спишь? - толкала Фефелу Люси. - Сла-а-вик!

Фефела вздрогнул. Астральное тело кубарем, чуть ли не разнося в пух и прах стеклянную крышу бассейна, скатилось в будку и скрылось от непосвещенных глаз гостьи в бренную оболочку.

- А-а, Люси! - натянул улыбку Фефела. - Ты что? - Да хочу посмотреть, как ты тут! - начала безапелляционно осмотр кабины Люси. - О! И телевизор! Маловат, правда! Бинокль. Хорошо устроился! Хм - и диванчик!

Люси как-то боком посмотрела на Фефелу и плюхнулась на диван. Зазвонил телефон. Фефела поднял трубку.

- А, привет, Владик! Да, здесь! Даю! Люси аж всю передернуло, перевернуло и подкинуло. Но все это она сумела изобразить так, что бросилась к аппарату, где на другом конце провода маячил в телефонном тумане ее муж.

- Вла-ад! - нараспев по-лисьи зашептала Люси. - Конечно, любимый, конечно! Я беху!

Она отдала трубку Фефеле, махнула рукой и полетела, не оглядываясь, вниз, играя на бегу тугими шарами.

- Да Владик, я слушаю! Да, уже ушла! Нет! Ну, пока!

Фефела бросил трубку и посмотрел наверх. Там все было кончено. Облака, облака и облака.

* * *

- Тебя что-то последнее время не поймать было, - раскуривая трубочку, выговаривал, попыхивая, Лопоухий.

- Тетка приезжала, - сосредоточенно глядя перед собой, повествовал Пафнутий. Он задержал на секундочку дыхание, подождал пока вокруг Лопоухого рассеется дым и торжественно выдал:

- Порчу снимать! - Ну и? - отреагировал Лопоухий, пыхтя и снова исчезая в сизой мути табачного дыма. - Будет жить! - уверенно вынес приговор Пафнутий. - Может быть, даже дольше, чем мы с тобой. "Вот люди! - пыхтел трубочкой Лопоухий , - Раз, два и готово! Все делом заняты! А тут не знаешь с чего начать".

Здесь мысль его оборвалась и он исчез в клубах табачной ауры.

Пафнутий, как человек энергетический, к куреву относился крайне отрицательно. Хотя, с другой стороны, как христианин, к людям Пафнутий относился очень хорошо. Расщепляемый сейчас этой антиномией, Пафнутий потоптался перед Лопоухим, подождал, пока тот появится из-за завесы и бодро попрощался.

- У-у! - промычал в ответ Лопоухий и сосредоточенно запыхтел.

Вынырнув из ядовитых паров табака, Лопоухий словно опомнился и побежал догонять Пафнутия.

- Владик, а ты сейчас чем занят? - окликнул Пафнутия Лопоухий.

- Сейчас я иду в церковь! - значительно произнес Пафнутий.

- А-а! - неопределенно протянул Лопоухий. - А возьми меня с собой, Влад, я никогда там не был.

- Ну, конечно, пойдем! Там отец Петроний, такой славный батюшка, так служит, закачаешься!

- А что сегодня праздник какой? - по-детски любопытствовал Лопоухий.

- Сегодня праздник всеобщей любви и всепрощения! - улыбнулся Пафнутий и почувствовал прилив нежности к Лопоухому.

Он уже с утра пребывал в состоянии любви и всепрощения ко всему миру. В очереди, где он очутился, чтобы купить молочка на разговление, его так обругали, что другой плюнул бы, крикнул: "Да ебись ты колом!" и убежал. Нет. Пафнутий стоял, и, переминаясь с ноги на ногу, перепуская через себя железную брань хозяек, чувствовал, что любит их божественные яркие субстанции. Попадись ему сейчас хоть сам Сатана, Пафнутий скрепился бы и произнес:

- Я люблю тебя! Сатана сразу бы раскаялся и бросился бы на грудь Пафнутию, обливаясь горючими слезами. "Потому что любовь всемогуща!" - чувствовал Пафнутий.

Они подошли к церкви. На паперти сидел юродивый и, задрав вверх голову, просил у Бога копеечку. Пафнутий с сострадательной миной уже полез в карман, как калека вскочил и начал размахивать костылем перед его лицом. Он не просто размахивал, а еще и кричал, что на Пафнутии весь легион бесов, тех самых, что в свином стаде сидят, и что храм Божий не морская бездна, чтоб сюда с откоса...

Пафнутий, сначала улыбаясь, отошел, а потом, печально глядя на юродивого, говорил тихо, будто про себя. Но Лопоухий слышал:

- Эк, брат, как тебя нечистый в оборот принял. На благочестивых прихожан, любимый, такую скверну несешь. И как Господь попускает?!

Своими совершенными звукоуловителями Лопоухий слышал одновременно и другое. Естественно, что на такой шум сбежались с окрестных скамеек вертящие клубками старушки. Они еле слышно, крестясь, шептали:

- Сережа зря кричать не станет. Он от Бога помазан храм Божий охранять от нечестивых. Вон, на Страстной такого черта из-за Николая Чудотворца вытащил - все свечи разом потухли, а смердело...

Пафнутий между тем не знал, что делать. Юродивый не унимался:

- Мать Богородицу, заступницу нашу призываю на брань с тобой, сарацин!

Бабки неистово крестились, забыв про свои клубки, которые катались сейчас вольно по песку и играли разноцветные свадьбы.

- Он, что, белены объелся?! - испуганно посмотрел на Пафнутия Лопоухий.

- Да нет, - отвечал тот, разворачиваясь. - Его Лукавый попутал. Он сам не виноват, я его даже люблю.

Лопоухий недоверчиво оглянулся на Сережу. - А бабки? - Они тоже хорошие. Все, как одна, богомольные! "Эти особенно!" - оглядывался на серо-коричневую свору старух Лопоухий. Он слышал, как они, вконец осмелев и приняв сторону юродивого, покрикивали:

- Молодец Сережа! Ишь, басурманы, накануне Светлого праздника храм поганить!

Сережа под одобрительный бабий гул ходил по паперти гоголем и широко крестился. Он даже забыл о деньгах, и просто кланялся полезшим под гул колоколов в церковь старушкам.

- Пойдем в другую, Владик! Что на этой свет клином сошелся? - внес предложение Лопоухий.

- Нет. Это уже Бог против, чтоб мы сегодня под сень его храма вступили. Сейчас домой и на колени! Так, что давай!

- Ну, давай! - ударили они по рукам, и Лопоухий, набив трубку, с удовольствием запыхтел на ходу.

* * *

- Я автобиографию Нерона пишу... - грязно выругался в адрес своего героя Фефела. - Трудно! - О-го! - поднял еще повыше сломленную ногу Маргинальный Морг. - А причем тут его матушка? - Так а кто же причем? У него в квадрате все три шестерки и уместились! - Где уместились?! - В квадрате. Мамина одна, папина, соответственно, и третья, может быть и от собаки. От собаки? - дрожа, хватался за мысль Фефелы Маргинальный Морг. - А что за квадрат? - Да, элементарный квадрат. Раз, два, три, четыре и до девяти. Ты когда родился? - А что? - замер Маргинальный Морг.

Квадрат свой хочешь посмотреть? - нетерпеливо привстал Фефела. - Да! откровенно выдохнул Маргинальный Морг. - Ну, вот мне и нужна твоя дата рождения! - А, - Маргинальный Морг назвал. - Ну, вот, - уверенными движениями чертил Фефела схемку. - Теперь считаем. - Deutshe Soldaten... - мычал он еле слышно. - Deutshe Offiziеren! Маргинальный Морг, не разобрав слов и не уловив мелодии, попытался подтянуть, но Фефела, оставив арифметику, как-то пристально взглянул на Маргинального Морга и припечатал его к лежаку.