Anakin Skywalker - Туда и оттуда

— Я, пожалуй, тоже удалюсь в… э-э… гостевую келью, — отсмеявшись, сказала Ари. — Дабы не смущать нравственность молодых людей в стенах этого достойного монастыря.

Здесь нужно опять сделать небольшое отступление о прозваниях и именах. Ирина Афанасьева терпеть не могла свое "паспортное" имя. На ее взгляд, Ирин вокруг было столько, что пора было им присваивать порядковые номера. Поэтому она предпочитала называться Ариной, или сокращенно — Ари. А предлагать ей обрядиться в юбку было столь же опасно, как и назвать Ириной.

Отец Ивейн несколько смущенно улыбнулся:

— Разумеется, разумеется…

Ари выплыла из кабинета, радуясь в душе, что чертовы туфли остались во дворце. Инка, отсмеявшись, последовала за ней, путаясь в юбках. В дверях она оглянулась и поманила за собой Тайку. Та отклеилась от стены и бочком-бочком двинулась к выходу.

— Как, и ты?… — только и смог сказать почтенный аббат. Новый приступ хохота был ему ответом.

Когда умытые и переодетые гости собрались за поздним ужином, плавно перетекающим в ранний завтрак, не ел только Керри. В монастыре ему было очень не по себе, и каждый раз, когда кто-нибудь крестился или поминал Господа, он дергался, ожидая, что сейчас его стукнет. Но ничего такого не происходило, разве что он совершенно перестал отбрасывать тень — даже при свечах. "Как покойник", — с неудовольствием заметил он.

Инка с явным нетерпением дождалась, когда тарелки опустели у всех — включая вчерашних арестантов, и сразу приступила к расспросам. Ну просто невыносимо было сидеть, как на иголках. Надо заметить, что имеющие информацию жаждали ею поделиться.

Майк обстоятельно описал свой визит к Курону, изобразив разговор в лицах. Надворный советник долго ходил вокруг да около, задавал наводящие вопросы — то есть явно что-то о них знал, потому что странные были вопросики. Затем, когда Майк спросил его прямо, Курон стал сулить всякие награды, если они выполнят одно его поручение.

— Словом, он захотел этот амулет, — сказала Инка.

— Ну, прямо он этого так и не сказал.

— А почему?

— А я его послал. Надо было, конечно, подольше с ним поговорить, но противно было.

Далее выходило, что Курон такой оборот дела предусмотрел, потому что не успел Майк выйти за ворота и перекинуться парой слов с Гилом, который поджидал его, инспектируя соседнюю галантерейную лавку, как из-за угла вырулили какие-то типы в форме ("Если это можно назвать формой," — хмыкнул Гил, потому что на его взгляд стражники напоминали попугаев) и стали их вязать. По счастливому стечению обстоятельств среди свидетелей драки оказалась Софи. Дальнейшее известно.

— Нет-нет, погоди, — сказала Инка. — Что было дальше?

— Да ведь Софи сразу к вам побежала…

— А вас засадили. Вот про это и рассказывай.

Майк взъерошил волосы и продолжил. Засадили их сразу же в разные камеры, предварительно отобрав все железное. По виду рассказчика можно было сделать очевидное заключение — без драки не обошлось и здесь, потому что такой классический синяк на левой скуле нельзя получить иначе. Ночью в камеру к Майку явился лично Курон в сопровождении двух дюжих охранников — видать, его предупредили о буйном нраве арестанта. Разговор велся уже намного жестче, причем Курон намекнул, что в случае отказа он обойдется с остальными весьма круто.

— Остальные — это кто? — спросила Ари. — Мы, что ли?

— То есть ясно даже и ежу. Нам троим против здешних дуболомов драться напряжно, — буркнул Дракон, имея в виду себя, Мора и Керри.

— Ах, троим? — возмутилась Ари.

Дракон оставил этот выпад без ответа.

Дальше рассказ Майка стал довольно невнятен, но можно было понять, что беседа велась отнюдь не в парламентских выражениях. В конце концов Курон удалился, пообещав устроить упрямому варвару полный набор полагающихся развлечений, как то: экскурсия во владения местного палача, собеседование с ним и прочие прелести.

— Я слышал, что он ответил, — сказал Гил. Майк покраснел.

— Погоди, а как ты его мог услышать, вы же в разных камерах сидели? — поинтересовался Мор.

— Так глотка-то луженая, — пояснила Инка.

— И акустика что надо, — добавил Керри.

Майк провалился бы, если бы мог.

— А что ты ему сказал? — Мору до смерти было любопытно, по какому же адресу Майк послал надворного советника.

— Я тебе потом скажу, отдельно, — пообещал Гил.

— А дальше? — потребовала Ари.

Дальше Курон навестил Гила. Сначала он долго задавал разные вопросы — кто он такой, да с кем путешествует, да кем ему приходится Мак-Лауд. Гил честно ответил, что Мак-Лауд приходится ему Горцем. Курон, которого беседа с Майком привела не в лучшее расположение духа, перешел к угрозам гораздо быстрее. Однако если о буйном нраве Мак-Лауда Курон помнил, то о том, что Гил тоже дрался со стражниками, он как-то забыл. Гил не производил впечатления человека, склонного к маханию кулаками, тем более что по сравнению с Майком выглядел не так внушительно. Поэтому Курон очень удивился, когда ему аккуратно завернули руку за спину, подвели к двери и придали солидное ускорение по филейной части. Один из многочисленных результатов был написан у Гила на лице. Инка про себя порадовалась, что обошлось без травм, хотя, очевидно, пленники были нужны Курону целыми, а в страже у него не иначе как мастера своего дела.

Здесь надо заметить, что разговор шел по-аквитански, но то и дело рассказчики испытывали неодолимую потребность перейти на родной язык, поскольку многим сильным русским выражениям в аквитанском попросту не существовало аналогов.

— Ну и что там было дальше? — спросила Тайка.

— Ничего особенного, — буркнул Майк.

— Чего это ты такой скучный? — поинтересовался Мор.

— Спать хочу, две ночи не спал, — нехотя ответил Майк.

— А чем же ты занимался? — удивился Мор. — Не песни же все орал?

Исходя из личного опыта, он знал, что двое суток подряд орать песни попросту невозможно.

— Ну, одну ночь беседовал с Куроном…

— А на другую к тебе явилось прекрасное видение?

Бывшие узники переглянулись и намертво замолчали.

— Анри, мальчик мой, — вступил в разговор отец Ивейн, — в какой башне вас держали?

— В северной, на втором ярусе, — коротко ответил Анри.

— В былые времена эта башня называлась Веселой, — в голосе аббата не осталось и тени шутливости. — И местные заплечных дел мастера предпочитают работать по ночам.

Инка вздрогнула. Софи ахнула:

— Вы были там… в подвале? — Она обвела глазами Анри, Гила и Майка.

— Меня водили туда… посмотреть, — сказал Анри. — Это называется устрашение.

В комнате повисло тяжелое молчание. Все отводили глаза друг от друга, стараясь не думать о том, что если бы… И в этой тишине Анри совсем тихо произнес: