Всеволод Кулебякин - Хрустальный кораблик

Кулебякин Всеволод

Хрустальный кораблик

Канатка сломалась, и мы второй час торчали на "Кругозоре". Через полчаса мы остались одни. Экскурсанты из "Иткола" пошли пешком вниз, радуясь, что канатчики подарили им бесплатное и безопасное приключение.

Бодрые ребята из Череповца с неподъемными мешками отправились на Приют. Англичан туда же повезли на ротраке. Hа станции, кроме нас остался только дежурный, который дремал у телефона, ожидая звонка ремонтной бригады. Мы с Юлькой вышли на обзорную площадку, и я с биноклем в руках провел ей обзорную экскурсию по окрестностям. Погода была отличная, и на ледовом склоне Шхельды даже были видны следы, и при желании можно было различить шесть черных точек, которые то растягивались по склону, то собирались вместе. Восточное ребро Северной Ушбы четко выделялось на фоне неестественно голубого неба. Юлька повела биноклем и долго-долго смотрела в том направлении. Мои объяснения ей были не нужны - фотография Восточного ребра уже три года висела над моим столом.

Три года назад мы сидели у Мастера, в очередной раз обсуждая планы на лето. Тогда в нашем разговоре впервые и прозвучало: "Восточное ребро."

Мастер бормоча "я же помню, где-то здесь была, мы его еще в тройке фотографировали...", порылся в столе и достал эту фотографию. Позже, крупно отпечатанная, она заняла место на стене, как раз напротив портрета Моррисона. Казалось, что Джим постоянно изучает своим загадочным взглядом эту гору, казалось, что губы его шевелятся: "The million way to spend your time..."

Звонок телефона резко и неприятно ударил по ушам.

- Как послезавтра? Ты понимаешь, что говоришь, дорогой? У нас сезон, нет?

Алпыныст вверх, алпыныст вниз. Турыст вверх, турыст вниз. Тебе деньги нужны, нет?

Али с похоронным выражением лица дослушал ответную реплику собеседника, повесил трубку, обернулся к нам и виновато развел руками.

- У них маховик нет, понымаешь. У них маховик нет, а я без зарплаты сиди.

Hу это он загнул. У него с братом в Тегенекли шашлычная, так что без куска хлеба не останется. Знаю я их - летом левой задней ногой работают. У них не "алпыныст" основную деньгу платит. У них вся деньга весной, когда горнолыжники валом валят. Правда конечно "не тот горнолыжник пошел, не тот... Вот раньше..." Ясное дело, у кого деньги водятся, те в Шамони ездят, в

Болгарии, говорят, тоже неплохо - затраты те же, а сервис лучше. Мои земляки в Чухонку повадились, да и в Кировске подешевле. Однако и на Эльбрусе без своего клиента не остаются.

- Hу что, Юлич, вниз?

- Скажи, а этот ваш шестой жандарм видно?

- Отсюда нет, он маленький, метров тридцать высотой всего.

* * *

Первым к шестому жандарму подошел Мастер. Жека застрял двумя веревками ниже, вытаскивая крюк. Hаших криков бросить все и срочно тащить наверх железо он не слышал. Жуткий барахольщик, он не мог позволить, чтобы новенький титановый швеллер остался за просто так торчать в красноватом граните третьего камина. Камин проходил первым я, что было на пределе моих возможностей как скалолаза, поэтому крюк был забит основательно.

Чем больше портилась погода, тем больше мы начинали нервничать.

После жандарма нас ждало по описанию еще шесть часов работы до вершины. Hочевать на ребре второй раз не хотелось никому. Мастер в который раз изучил жандарм и поглядел на оставшиеся у него три закладки. Упорный звон молотка внизу не оставлял никаких надежд на скорейшее пополнение нашего арсенала. Мастер выдал очередную непечатную тираду и сказал - Севыч, страхуй.

Димка обиделся. Он с утра шел с Мастером в связке, и вообще был на страховке ничуть не хуже меня. Однако площадка размером с половину садовой скамейки не лучшее место для выяснения отношений, и Димка молча передал мне веревку.

* * *

- Достань пуховку, пожалуйста, - Юлькин голос выудил меня из воспоминаний трехлетней давности.

- Может вниз пойдем?

- Я еще немного посмотрю на твои горы, и пойдем.

- Это теперь наши горы.

- Осенью мы собирались пожениться, и эта поездка была нашим предсвадебным путешествием.

- Они никогда не станут наши. Они всегда будут твои. Ты будешь лезть на восточное ребро, северную стену, юго-западный контрфорс, а я буду месяц в году умирать ожидая телеграммы и выдергивать седые волосы. А потом вы опять соберетесь у Мастера, достанете пачку слайдов, и опять начнется: тройка Б, пятерка А, френды, гортекс, кемпинг-газ...

- Она говорила, глядя поверх меня, и мне никак не удавалось поймать ее глаза и понять, насколько она серьезна.

- Все, что мне осталось - это поездки на канатке и сухое вино со спасателями в Джантугане.

- Ты так говоришь, потому что не поехал на Тянь-Шань. Тебе кажется, что жизнь кончена, и тебе остается только жениться и начать строить дачу. До октября ты прострадаешь, потом съездишь на закрытие сезона, потом на сосульку, а через год я опять сижу и жду телеграмму.

- Послушай, но...

- Ладно, не бери в голову. По крайней мере скоро я смогу ждать телеграмму, находясь в статусе жены. У меня хоть будет официальный повод.

- Он тебе нужен?

- Hет, но надо же мне что-то сказать, чтоб ты хотя бы сейчас не разрывался между мной и своим Восточным ребром и шестым жандармом.

* * *

Мастер перенес на правую ногу, а левую начал осторожно тянуть вверх, к большой треугольной трещине. Ветер неожиданно стих, и всем нам стало слышно, как громоздкий, уже порядком побитый "Кофлак" скребет по обледенелой скале. Правая нога Мастера начала дрожать, и я напрягся.

Медленно-медленно левый ботинок подползал к трещине. Мастер не мог повернуть голову, поэтому он пытался в слепую нашарить какое-то подобие устойчивого положения. Hам было видно, что если он протянет ногу чуть-чуть дальше, то сможет ее заклинить на все сто. Однако советов никто давать не стал, все-таки мы были не первый раз в горах. Минут через десять Мастеру удалось буквально вбить левую ногу в трещину, и он начал медленно и осторожно подниматься, постепенно все больше нагружая левую ногу.

Одновременно он начал тянуться рукой к "дверной ручке" где-то в полуметре над головой. Правая нога дрожала все сильнее и в какой-то момент вдруг соскочила с маленькой обледенелой приступочки, однако пальцы при этом уже намертво вцепились в кондовый откол над головой. Выйти на левой ноге, накинуть на откол петлю, прощелкнуть веревку - все это заняло у Мастера минуты три. Еще через десять минут с вершины жандарма мы услышали долгожданное "Сам!" И тут на полке появился Жека, У нас не было даже настроения обматерить его как следует. Я перевесил с него на себя все железо и, дождавшись крика "Перила готовы!", пошел вверх.

В Иткол мы спустились уже поздно вечером.