П Лукьянчук - Девятая жизнь

Когда он пришел в себя, то не нашел ее рядом. И он открыл глаза, и увидел ее, уже в одежде. И черный маленький пистолет, направленный на него.

- Ты классный мужик. Это от меня, - она улыбнулась, но лишь на мгновенье. - А это тебе привет от Кирпича.

Он увидел движение ее пальца, а потом уже ничего не видел и не слышал.

ВСПЫШКА.

Он снял шлем виртуальной реальности, и вытер вспотевший лоб.

- Ух! Надо же такую программу выдумать! Хорошо, что это не наяву было...

- А что такое "наяву", - раздался звонкий голос.

- Что ты говоришь, Шурик? - спросил он, и обернулся. Шурика не было. Вместо него в соседнем кресле сидела девчонка, явно постарше, в топике и коротко обрезанных шортах.

- Ух ты! - сказал он. - А где же Шурик?

- Он тебе так нужен? - томно спросила девушка, соблазнительно улыбаясь и облизывая губки.

- Вообще-то... я хотел бы знать где он...

- Ты часто бываешь в подобных клубах? - спросила девчонка.

- Не очень. Но иногда меня туда очень тянет, - почему-то ответил он.

- Что ты собирался делать после игры?

- Вообще-то идти домой делать уроки...

- Пойдем, прогуляемся, - предложила девушка.

Он был шокирован. Такая обалденная девчонка предлагала ему прогулятся. Он всю жизнь мечтал о такой девушке, казалось, что он раньше видел ее, возможно во сне.... И все же он чувствовал, что что-то здесь не так.

Тем не менее, они шли по парку, держась за руки, как двое влюбленных. Они долго молчали, наслаждаясь весенними пейзажами, и он чувствовал какое-то странное спокойствие, чего с ним прежде никогда не случалось. За свои 16 лет он ни разу не ощущал подобное, по крайней мере, за сознательные годы жизни. Ему вдруг показалось, что так все и должно быть, что он всегда ждал ее, искал ее, точнее даже не ее, а что-то необъяснимое, лежащее за пределами его сознания. За полчаса прогулки он повзрослел больше чем за все годы своей короткой жизни. Они шли дальше, и по всем законам логики, парк давно должен был закончиться. Однако они продолжали идти по аллее, и он потерял счет времени и пространства.

- Куда она ведет, эта аллея? - спросил он.

- А ты разве здесь первый раз?

- Раньше она была не такой, - спокойно произнес он.

- Когда - раньше?

- Раньше. Пока не пришла ты.

- Ты что, всерьез считаешь, что я изменила длину аллеи, - улыбнулась девушка.

- Не ты. Все изменилось. И тебя не было в моем мире. Точнее ты была где-то рядом. Но не здесь. Не в этом мире.

- Мальчик мой, ты ведь знаешь, что это нереально, - сказала она.

- А что такое реальность? - спросил он.

- Я ждала этого вопроса. Я ждала его дольше, чем ты можешь себе представить. И наконец ты задал его.

- Но я не знаю ответ на этот вопрос.

- Ответа не существует, как не существует и реальности. Мы называем реальным мир, в котором находимся в данный момент. И те миры, в которых мы находились раньше, которые мы помним, как сон, как игру, как видение, мы называем выдуманными...

- Но стоит нам туда попасть, и мы так не считаем. Ведь так?

- Да, мой мальчик, именно так. Мы ощущаем себя "пупом земли", считаем, что мир вертится вокруг нас, и поэтому все, что видим, называем нормальным и рациональным. А вполне возможно, что мы сейчас спим, и проснувшись, назовем реальностью абсолютно другой мир...

- Или я сижу сейчас в клубе, в шлеме, и потом, когда я его сниму, все будет совершенно другим. Ведь так? И аллея станет такой длины, как она была?

- А ты знаешь, какой она была? Ты не думал о том, что когда ты снимешь шлем, или проснешься, ты увидишь, что нет никакой аллеи. И ты будешь в другом городе, или в другой стране. Ты можешь быть чернокожим джазменом, или монгольским ханом. Тебе этого не узнать.

- То есть мое сознание ограничивает мое восприятие мира?

- Откуда такие мысли в 16 лет? - спросила она.

- А может быть мне вовсе не 16 лет. Ты знаешь, сколько времени мы идем? - спросил он.

- Я рада, что ты понял то, что я хотела тебе показать.

- Я понял, что бытие не определяет сознание.

- Немного не так. Определяет сознание только относительное бытие. Мир, который существует относительно тебя в данный момент, определяет твое сознание. Ты живешь относительно окружающего тебя мира. Но есть ли это бытие абсолютным?

- То есть, вижу ли я всю плоскость координат?

- И даже не плоскость и не пространство. Ты не знаешь даже размерности этих координат, так как находишься в небольшой ограниченной их области.

- И я не знаю, в какой области именно.

- Ты совершенно прав, мой мальчик. Эта система координат и есть абсолютное бытие, и твоему сознанию не под силу понять его. Эта система и есть наш мир, который ты видишь изнутри, из своей маленькой области чисел, которые ты называешь рациональными. И куда бы ни сместилась эта область, ты все равно назовешь ее рациональной, ибо она окружает тебя.

- То есть, чтобы познать мир, мне нужно посмотреть со стороны на все числа? Увидеть все области?

- Да. Грубо говоря, ты должен увидеть мир со стороны. Иначе ты можешь лишь соприкасаться с другими областями, и на точках соприкосновения строить догадки, гипотезы, верить, или не верить. Но знать наверняка ты не сможешь никогда.

- Я все понял. Идем обратно. Я хочу в клуб.

- Это будет долгий путь.

- Нет, дорога обратно будет короткой. Мы сами не заметим, как придем.

- Откуда ты это знаешь?

- Потому, что это моя реальность. И моя область координат.

- Тогда идем.

Они повернули обратно, и за несколько секунд оказались у входа в клуб. Она надела ему шлем виртуальной реальности, и запустила программу.

ВСПЫШКА.

Писк. Визг. Крик. Рев.

Он тяжело поднялся с постели, и с пятого раза попал по кнопке отключения будильника. Голова раскалывалась, и очень хотелось пить. Он умылся, побрился, и сварил кофе. Кофе оказался пережженным и противным на вкус. Он достал из холодильника бутылку минералки, и принялся пить большими жадными глотками человека, неделю прожившего в пустыне. Он вспомнил свой сон. "Какой только бред с похмелья не приснится!", - подумал он, качая головой, и закуривая сигарету. Горький дым заставил работать хмельной мозг, и к нему начали приходить мысли. Мысли о глобальных проблемах развития общества вскоре сменились более приземленными, и он вспомнил о месячном отчете. Он быстро надел брюки, рубашку, галстук, пиджак и пальто, и вышел из дому.

Дул холодный октябрьский ветер. "Газеты! Пирожки! Беляши горячие!", кричали ему вслед, но он ничего не замечал. Он надкусил беляш, попавший к нему в руки, как жестокое возмездие за две желтых монеты, брошенные на лоток продавца, выругался, и швырнул сие кулинарное чудо в ближайшую урну. Так он поступал каждое утро. Беляш в урну не попал, как не попадал туда каждое утро, и звонко шлепнулся на асфальт.

- Мужчина, ну зачем же вы засоряете улицы?! - раздался возмущенный голос. Он резко обернулся, и увидел дворника в ватных штанах и телогрейке, подметающего асфальт. Он извинился, и зашагал к метро. Его ждал месячный отчет...