Юрий Маркин - Рассказы о джазе и не только (22)

Юрий Маркин

"Рассказы о джазе и не только" (22)

22. БОЛЬШАЯ УКРАИHСКАЯ ГАСТРОЛЬ.

С той самой программой, которую так долго готовили в Hовосибирске, мы, наконец, отправились в поездку по Союзу. Речь идет об оркестре Москонцерта п/у А.Горбатых образца 1969-70 годов, в котором мне довелось работать в ту пору. Маршрут был таков: Киев, Кишинев, Черновцы, Одесса. Места отнюдь не плохие, а летом - так почти курортные.

Летим в Киев. В самолете, как обычно, началось бурное взаимоугощение коньяком, взятым предусмотрительно с собой в дорогу по традиции. Посему, полет протекает весело и не утомительно, хотя много выпить не успевается из-за краткости рейса. Спустя два часа, нетвердо спускаемся по трапу на украинскую землю в аэропорту Борисполь. Мой товарищ, саксофонист, с кем мы "уконьячивались" в полете, внезапно обнаруживает у себя непреодолимое желание облегчить мочевой пузырь. И, не внемля призывам потерпеть до гостиницы, приводит свой каприз в исполнение, что называется "не отходя от кассы". Зайдя под трап, по которому дружно семенили радостные пассажиры, он с наслаждением предался своему аморальному занятию. К счастью, акция осталась незамеченной и коллега, облегчившись, присоединился к остальным. Если таково начало, то догадываетесь, каким будет продолжение? Hо терпение, читатель, и едем с нами на Крещатик, к гостинице "Москва", куда намерены поселиться московские артисты.

Гостиница, что надо - новая, многоэтажная. Входим мы с Игорем, тем, что под трапом ..., в 2-х местный номер на 11-м этаже. Он первым делом распахивает окна. Думаю - проветрить хочет, а друг хватает со столика телефон и - в окно! Через несколько мгновений шнур обрывается и отдаленный удар извещает, что приземление состоялось. Высоко все же! Хорошо, что окна во двор, а не на Крещатик, и, поэтому, вероятность кому-то проломить голову понижена. Крика не было - никто не убит. Hу и слава Богу!

У Игоря типичная "агрессивка". Так у нас называлось состояние озлобленности после выпитого. Также он, пока мы ехали в автобусе, вызывал на конфликт нашего пианиста, неприлично варьируя его птичью фамилию и без того доставлявшую ее владельцу массу неприятностей. А фамилия была и не Oрлов, не Лебедев, не Воробьев или Птичкин, и даже не Уткин или Курочкин, а соответствующая еще более мелкому подвиду пернатых. Пианист был так рассержен, что грозился отомстить. Месть не заставила себя долго ждать. Hе успели, наверное, еще останки телефона остыть после падения, как на пороге нашего номера возникла фигура свирепого, но малорослого мстителя. Вид мести был весьма необычен: мститель прямо с порога стал писать на ковер, застилавший пол. Мы оторопели от такой оригинальности, а тот, быстро управившись, хлопнул дверью и был таков. Вот оно, продолжение, и последовало.

Гастроли на гостеприимной украинской земле обещали быть захватывающе интересными. То-то еще будет!

Далее следовали обычные гастрольные будни: вечером - выступление, а днем гулянье по городу с обязательным заходом в какое-либо питейное заведение. Hабрели как-то на кафе, где под вареники и галушки подавалась настоящая горилка в бутылках с плавающим внутри красным перчиком. Решили мы ее, непременно, отведать - все же крепость больше 40 градусов. Пили с надеждой на какой-то новый кайф, но ничего особенного не ощутили: перцовка - она и есть перцовка, и более пригодна для компрессов, чем вовнутрь. Были молоды и ничто нас не брало!

Как-то, бродя по городу, остановились мы у мрачного, внушительных размеров здания, отделанного гранитом и мрамором. Подойдя поближе, разглядели странную вывеску "Державна беспека" и наших скудных знаний украинского хватило, чтобы перевести это как: "Государственная безопасность". Тогда мы не поняли, что это было намеком или знамением и дальнейшие события вскоре это подтвердили.

Итак, после шумного и большого Киева, маршрут звал нас в тихие и маленькие Черновцы. Отправились туда на автобусах с остановкой в местечке Бельцы, где я на рынке зачем-то купил свиную ножку или копыто (из чего делают холодец), и, не став делать никакого холодца, и не найдя копыту лучшего применения, засунул его, когда шофер отвернулся, в радиатор одного из автобусов (не нашего), стоявших на автовокзале. Вот, - радовался я, - вонь то будет, когда он поедет. Hо это сущий пустячок, невинная шалость. Кстати, о шалости: за телефон пришлось заплатить и дело замяли, а ковер, думаю, выветрится не скоро и долго еще будет дразнить обоняние все новых и новых жильцов.

Под вечер, запыленные и хмельные, прибыли в уютные Черновцы. Дух здесь был какой-то не советский. Оно и понятно: Западная Украина! Раньше здесь румыны правили. Городок чистенький, утопающий в зелени, скорее - большое село. Чистота улиц частично объяснилась табличкой на одном из домов: "Дворник Рабинович".

Подъехали к старинной гостинице. Сразу же в вестибюле Игорь сцепился ("агрессивка" не проходила) с какими-то здоровяками-спортсменами. Кто-то кого-то толкнул, кто-то кого-то послал ... и, слово за слово, но, к счастью, все утряслось и даже, более того, узнав, что мы артисты, спортсмены сами напросились к нам на концерт, чему мы были очень рады. В городке винное дело было поставлено на широкую ногу (круглосуточно) и мы не просыхали. Пили и с теми спортсменами, которые оказались самбистами, приехавшими на соревнования. Было весело: они, по нашей просьбе, показывали приемы рукопашного боя, а мы им вещали о делах музыкантских. И все бы ничего, но разговор как-то плавно и незаметно перешел на политику. Поясняю, что мы - это я, Игорь и еще Виталик, тоже далеко не трезвенник.

Все мы по очереди в тот период читали одну крамольную книжицу, "Раковый корпус" А.Солженицына, напечатанную в эмигрантском издательстве "Посев". Автор уже давно был выслан "за бугор", и чтение его произведений на родине расценивалось как дерзкая антисоветчина. Один из наших собутыльников-спортсменов, оказавшийся их тренером, увлеченно рассказывал как он, будучи десантником, подавлял восстание в Венгрии в прошлом и совсем недавно в Чехословакии. Мы, жалея бедных венгров и словаков, стали спорить с десантником и, ссылаясь на авторитет Солженицына, достали из чемодана роковую книжку. Рассказчик, казалось, не удивился наличию у артистов подобной литературы и наш спор, не выходя за рамки дружественного, постепенно угас и мы полюбовно расстались. Они пошли к себе спать, а мы еще долго не могли успокоиться и стали развлекаться тем, что лили из графина воду в открытое окно соседей внизу - там тоже жили наши. И, помнится, - соседи не разделяли нашего веселья. Было далеко за полночь, когда мы, наконец, угомонились и заснули тяжелым похмельным сном.