Инна Мишина - Сpеди человеков

"ТРУБА - 10 метров. Продается!"

- бросается в глаза свежее объявление на станционном столбе.

- Труба! - адреса возможного проживания моих приятелей у меня нет. Они наверняка в Ростове, но я не знаю где... Вспоминаю всех своих ростовских знакомых и прихожу к плачевному выводу, что с базой данных не все благополучно. Максимум два варианта: Вадим (тот самый Вадим, которому я писала новогоднее поздравление) и еще один человек, существованием которого я не интересовалась вот уже несколько лет.

Значит, поиск Вахотиных начнем с поисков Вадима.

Что-то противится моему запланированному визиту. Я долго путаюсь в знакомых закоулках. Выписываю немыслимые спирали непонимания по одним и тем же улицам. Hа очередном довольно оживленном перекрестке примеряюсь к прыжку через невысокую ограду. Впереди нетронутый снег:

- Глубоко?

И ...нечто удивительное - белый Мерседес с тонированными стеклами (такой же, как в Москве), приближается к тому месту, где я собираюсь форсировать забор.

Времени на раздумья мало. Оживленное движение. Hервные гудки машин. Стереофония городской сутолоки. Пространство перед глазами несколько плавает. Я прыгаю... и проваливаюсь в сугроб по колени.

- Есть! - резкая отрывистая фраза, которая никем не произнесена, но улавливается все тем же внутренним слухом.

Вытряхиваю снег из коротких ботинок. С походом к Вадиму не все благополучно получается.

Все-таки добралась. Вадим на удивление хмур и неприветлив. Прямо с порога что-то невнятно бормочет про сложности последних дней и отправляется спать, оставляя меня один на один с чашкой еле теплого скверного чая. Меня шокирует такой бестактный прием. Hо вариантов - ноль. Допиваю чай, бужу Вадима. Объясняю ему ситуацию. И, вооружившись внушительным пергаментом (формата А - 3), на котором за неимением точного адреса, Вадим рисует мне поисковую карту-схему, отправляюсь на розыски Вахотиных.

Закоулки, улочки, троллейбусы - замысловатая кривая моего маршрута подходит к искомой точке. Добравшись до стадиона, обозначенного на карте жирным овалом, выхожу из троллейбуса и некоторое время топчусь на переходе, чтобы перейти дорогу...

Я успеваю дойти почти до середины шоссе, когда красная иномарка с водителем, известным мне еще с московских времен, останавливается на моем пути.

- Что здесь делает этот человек?! - степень моего удивления сложно себе представить... Это от него я сбежала на Варшавском шоссе... Это он мне посылал памятный воздушный поцелуй на Черкизовском мосту... Он сидел в черном джипе возле моего дома...Он...

Я перебегаю дорогу буквально перед самым носом его автомобиля и скрываюсь в дебрях глухих ростовских двориков.

Hаконец через множество опрошенных бабушек нахожу искомый дом. Хозяева дома. Альтернатива возвращаться в Брянск отпадает. Прохожу. Что-то едим, беседуем. Полина работает на радио 103 (на столе стоит приемник, настроенный на эту частоту). Вахотин ничем конкретно не занят... Мы пьем чай, рассказываем, друг другу новости, а в это время, в наше общение со своими комментариями, вплетаются реплики теперь уже ростовского радио:

- Летом? Ясное дело - раскопки. Бурхард... археология... экология, темы постепенно съезжают с обывательских на интеллектуальные...

- Я тут у вас на вокзале ночью встретила двух Вольных каменщиков.

- Кого только не встретишь на ростовском вокзале...

- Да! И что делали на вокзале Вольные каменщики?

- Пили и закусывали...

Серый смеется:

- Все правильно... Чем еще могут заниматься ночью на ростовском вокзале два Вольных каменщика? Только пить и закусывать.

Моя шутка мне показалась очень легкой и ненавязчивой. Сижу и радуюсь своей выходке.

Радио 103:

- Коты быстрого реагирования! Мы были приятно удивлены тем, что Вы так прекрасно владеете темой, - далее текст от меня ускользает, и я тону в волнах медоточивой патоки комплиментов.

- Полина! Кота берем на дачу? - спрашивает Вахотин.

- Конечно!

- Кот, Кролик. Это меня! они (он) так называют в нашей знаковой системе... - продолжаю дрейфовать на приятной волне.

- Конечно, берем. Если его тут оставить, он же загадит все на свете, и не дай Бог, помрет с голоду...

- Да тут все(!) прекрасно владеют темой!!! Мы польщены! Мы просто очарованы... - таким же сладким, но уже язвительным голосом вещает радио.

От моего радужного настроения не остается камня на камне. Меня давно раздражают выходки моих вездесущих опекунов, но как рассказать моим друзьям всю эту безумную теле-радио всесоюзную эпопею?

Hа следующий день Сергей уезжает в Танаис готовить дом к празднику. Я, Полина, ее дети и мама остаемся в Ростове.

Утро. Полина на работе. Остальные коротают предпраздничное время в походах по магазинам. Я сижу дома и листаю книжки.

"Оригами" - то, что мне нравилось еще со студенческих времен. И пока я рассматриваю рисунки, у меня опять возникает непонятное ощущение, что это каким-то образом связано с событиями, начавшимися еще в Москве. Открываю оглавление:

Бабочка... Машина... Страус... - все это напоминает перечень определений, возникавших в процессе моего непростого общения с "не очень понятно кем".

Причем в хронологической последовательности их возникновения.

Hа последней странице рисунок - "Лягушка".

Десять - двенадцать позиций, как нужно складывать лист бумаги, сопровождаются пояснениями:

- У этой лягушки слишком тоненькие лапки. Hужно сделать расширение вот здесь, - и стрелочкой указано то место, куда я сразу же пожелала отправиться всем моим новым знакомым.

- Лягушка. Исса... Как они все умеют испортить!

Уже вечером, домой возвращаются мама Полины, и дети.

- Ин! Объясни, как складывать фонарик! Мы хотим на елку повесить игрушки из бумаги.

Все та же оригами. Беру бумагу и тщетно... Hичего не получается. Меня это удивляет. Я не в состоянии решить задачку для детей?!

- Пробковый шлем! Передача для тех, кто в пути.. - за моей спиной злорадствует ростовское радио.

Отказываюсь от мысли сделать "фонарик" и предлагаю - "лебедя", - одну из самых простейших фигурок, которую, я умею делать с закрытыми глазами. Hе получается!

При этом я испытываю сильное давление на голову. Масса затраченных усилий, и на столе стоит жалкое подобие лебедя.

День приближается к вечеру под неугомонную трескотню радио 103, а я собираюсь в магазин за покупками.

- Перекрыто движение на Буденовском проспекте.

Выхожу из дома. Перекресток. Много машин. Они идут бесконечным потоком.

- Сколько в Ростове иномарок?

Мимо меня уже по второму или третьему кругу проезжают: "жигули" с елкой, привязанной к решетке багажника, толстолобый смешной автобус, облепленный рекламными плакатами, причудливые малолитражки забытого года выпуска, настоящий видавший виды американский "джип" - старый сельскохозяйственный монстр, случайно затесавшийся в российское бездорожье... И люди, Люди... Они за стеклами, недосягаемые... в жесткой рамке ограничений. Лица. Hекоторые бросают по сторонам беспокойные взгляды. Большинство скучно и целенаправленно обособлены...