Андрей Морозов - Кто есть мистер Василий

- Небось, - предположил Василий, - расписали меня там героем? Волевым богатырем. Как это называется? А!

Художественное преувеличение. Во! Раскопали, наверно, тот случай на пожаре, когда...

- Нет, - оборвал его Дубовский. - Не раскопали. И не будем. Поймите, Василий, прошли времена, когда странам требовались в качестве правителей искусные полководцы, мудрые ученые, талантливые ораторы или изощренные политики. Время таких людей прошло. Посмотрите на экономически преуспевающие страны. Там ни боевых генералов, ни лобастых академиков, ни поэтов-импровизаторов в президентах не держат. Народы голосуют за себя. Самые обычные люди голосуют за самого обычного человека. Простого и понятного. А все эти геройства, приключения и прочее... в том числе и на пожаре...

оставьте в стороне. Если человек однажды перестал руководствоваться здравым смыслом, то где гарантия, что этого не произойдет снова?

Людям нужен простой и понятный президент, а не какой-то там лидер, который неизвестно куда всех поведет.

- В вашей обычности есть своя прелесть, - продолжил внушение Котов. Мы поработали в книге, чтобы вы стали совсем обычным. Художественное преуменьшение. Каждый избиратель проголосует не за вас, а за себя. Все проголосуют.

- Все ли? - насторожился Василий.

- Кроме пяти или десяти процентов, - отмахнулся Котов.

- Что? - Василий сделал озабоченное выражение лица. - И у нас нашлись боевые генералы, лобастые академики и поэты-импровизаторы? Не на всех хватило денег и связей?

- На пятьдесят процентов плюс один голос хватит, - успокоил его Дубовский. - Остальное - лишнее. У вас в друзьях все равно уже боевых генералов, академиков и поэтов больше, чем у всех остальных кандидатов вместе взятых.

- А во врагах? - ухватился за тему Василий.

- Врагов у вас нет, и не будет, - предупредил Котов. - Врагов теперь в политике нет.

- А кто есть?

- Есть вражки, - повеселел Дубовский. - Мелкие вражки. Их не надо побеждать или уничтожать, как врагов. Им надо иногда давать пинка, что бы они в ответ тоже махали ручками. Чем дольше идет борьба с вражками, тем выгоднее она тем, кто получает зарплату за ведение этой борьбы. Для вас беспроигрышный вариант.

Вражков мы вам подберем. Из уже существующих, или сами сделаем. У Алексея в его 'Новом лице' уже целая галерея готовых имиджей для них есть.

- Враги -вражки...

боги-божки... горы-горшки... - Василий мечтательно листал собственную биографию.

- Не боги горшки обжигают, - Котов привнес смысл в языковые изыскания Василия. - Это вы верно.

Президент Василий, вот кто будет их обжигать.

- Горшки, горшки... - задумался Дубовский и, наконец, его осенило:

- Горшков! Пусть будет Горшков! Алексей, найди мне губернатора, мэра или депутата с такой фамилией. Любого хоть чуть-чуть раскрученного в народе. Не найдешь, сделай сам и раскрути. Как тебе, а? Вражок - Горшков. Звучит?

- Да, - подтвердил Котов. - Займусь этим.

- Ладно, - Василий понемногу успокаивался, все больше веря в свою победу. - А что мне этим журналюгам сегодня говорить? Я же не политик, не депутат со стажем.

Мозги пудрить не умею. И что это за чудо-программа по выводу из кризиса?

- Программу написали лучшие специалисты в этой области, - продолжил успокоительные речи Дубовский.

- В области вывода страны из кризисов?

- Вроде того. С ними вы сейчас познакомитесь, а потом представите их прессе. Они будут отвечать на все вопросы о программе. На остальные вопросы вы будете отвечать сами, но с нашей помощью, - Дубовский достал из кармана вещицу, напомнившую Василию миниатюрный наушник от плейра, и указал на левое ухо Василия. - Воткните в ухо и послушайте.

Этот прибор был намного меньше обычного наушника-'банана' и прочно держался в глубине уха, не выдавая своего там присутствия при беглом взгляде в зеркало полированного стола.

- Мы будем отсюда смотреть трансляцию и вам подсказывать, - закончил инструктаж Дубовский.

Котов подошел к большому телевизору, занимавшему место в углу кабинета, и включил его. На экране появился зал, весь заполненный репортерами и операторами. Они ждали. Все они ждали его, Василия.

- Вы уверены, что это сработает? - уже в дверях спросил Василий.

- Да, - голос Дубовского откликнулся эхом в наушнике.

Пресс-конференция шла по плану. В зале у Котова был свой человек с камерой, и Котов вместе с Дубовским наблюдали, как Василий со своей командой вошел в зал под вспышки фотокамер и проследовал к длинному столу, водруженному на сцену актового зала бывшего дворца пионеров. Стол был заполнен микрофонами различных телеканалов и радиостанций, при помощи которых специалисты Василия объясняли залу тонкости его программы - опора на средний класс, поддержка среднего бизнеса, повышение уровня средней по стране зарплаты. Когда экономические тонкости утомили присутствующих, они обратили свои взоры на скромно восседавшего в центре стола Василия.

Назвав себя и свое издание, первый смельчак-журналист задал вопрос самому Василию:

- Скажите, Василий, а что вы намерены делать с политической оппозицией, когда придете к власти.

- Оппозиции не будет, - подсказал Дубовский в микрофон, стоя перед телевизором в своем офисе.

Василий его не услышал. Что-то определенно случилось с его наушником. Вместо реплик Дубовского Василий слышал только всевозможные помехи и посторонние звуки.

Ситуация стала критической, когда настырный писака повторил свой вопрос:

- Так что вы сделаете с оппозицией, Василий?

Дубовский замер в ожидании:

- Он что, не слышит меня? Надо прекратить!

- Поздно, - предостерег Котов. - Поймут, что что-то случилось. Пусть выпутывается сам. Вы ему за такие случайности и платите!

Выпутываться Василий умел плохо. От волнения и напряжения всех мысленных процессов он уже взмок с головы до пят. Наушник ни чем не мог помочь. Среди фона помех отчетливо раздавались только какие-то механические щелчки.

- Перещелкаем оппозицию, - выдал Василий от безысходности.

По залу прокатился невротический смешок.

- А как же свобода? - взмолился все тот же корреспондент. - Что вы сделаете со свободной прессой? Она ведь не будет спокойно смотреть на то, как вы щелкаете оппозицию.

Щелчки в ухе Василия продолжались.

- И прессу перещелкаем! - продолжил он, надеясь, что больше 'щелкать' никого не придется.

Смех среди журналистов стал еще громче.

Один из них встал и, представившись, еще раз проверил Василия на изворотливость:

- И что же тогда будет? - спросил он. - Что будет, когда вы всех перещелкаете?

Помехи не прекращались. В ухе Василия щелчки сменились монотонным гудением.

- Загудим! - весело парировал вопрос Василий.

Среди всеобщего хохота поднялся следующий: