Джеральд О'Фаррелл - Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона

К этому времени Картер уже уехал из страны, однако поднялся ужасный шум. Казалось, разверзлась преисподняя. Власти были убеждены, что он намеренно спрятал статую. Герберт Уинлок, представитель Метрополитен-музея при экспедиции Картера, постарался вытащить того из затруднительного положения. Он отправил Картеру шифрованную записку, в которой предложил сказать, что он, возможно, обнаружил эту находку во время неофициальных раскопок в Эль-Амарне еще в 1923 году, после чего хотел передать ее в коллекцию лорда Карнарвона. Однако сам Картер отверг подобное оправдание и заявил, что голова, действительно, была обнаружена в гробнице Тутанхамона среди мусора в тоннеле. Это крайне неубедительное объяснение, тем не менее, Служба древностей приняла с радостью, поскольку чиновники так же, как и руководство Метрополитен-музея, не желали, чтобы разразился полномасштабный скандал. Однако сам факт того, что Уинлок и Картер использовали для общения шифровки, много говорит о том, как западные музеи сотрудничали с археологами во вред местным властям.

С этого времени открытие гробницы Тутанхамона превратилось из романтической приключенческой истории в постоянно тлеющий источник международного инцидента, в который оказались вовлечены правительства Великобритании, Соединенных Штатов, Франции и Египта. (Французы со времен Наполеона находились в Египте и осуществляли общее управление европейскими учреждениями в этой стране. Данный факт был признан и Великобританией, после того как германские колонии в Африке были по итогам Первой мировой войны поделены между англичанами и французами.)

К тому моменту Картер почувствовал, что смертельно устал от всего этого, а его раздражение достигло точки кипения. Он решил опубликовать 74-страничный памфлет под несколько неуклюжим названием «Гробница Тутанхамона, Эхнатона, Аменхотепа. Официальные отчеты и документы о событиях, случившихся в Египте зимой 1923–1924 гг. и приведших к окончательному разрыву с египетским правительством» [194] Ibid. .

Данное произведение стало для Картера оправданием той жалкой ситуации, в которой он оказался, а также должно было послужить прочной основой для его противостояния тем людям (главным образом, Пьеру Лако), чьим единственным желанием было, как заявил сам Картер, сделать и без того трудную задачу изучения гробницы еще более сложной. Этот документ стал доступен средствам массовой информации в начале июня, как раз тогда, когда немногочисленным сторонникам Картера в Каире удалось серьезно поправить ситуацию в его пользу. Несмотря на ограниченный тираж всего в несколько десятков копий, неожиданное появление официального отчета произвело настоящий фурор, и не только в стане врагов Картера. Так, Уинлок — один из наиболее преданных союзников Картера до этого момента — пришел в ужас от того, что оказался упомянут в Приложении, как раз там, где речь шла о голове, обнаруженной в таре из-под вина, и шифрованных посланиях. Он немедленно порвал всякие отношения с Картером. Удивленный подобной реакцией Уинлока бесчувственный Картер предложил тому просто выбросить Приложение из тех экземпляров, которые еще не были распроданы. Однако этот жест не растопил возникший ледок в их отношениях, так как вред уже был нанесен. Правда, другие сторонники археолога отнеслись к этой проблеме философски. Например, еще один восторженный поклонник Картера, Джеймс Бристед, объявил: «Это сочинение станет настоящим памятником истории исследований на Ближнем Востоке!» [195] Ibid. Впрочем, он в этом случае, скорее всего, преследовал собственные политические цели.

Несмотря на то, что ситуация начала меняться в лучшую сторону, реакция Уинлока не на шутку испугала Картера. В самом деле, без поддержки Метрополитен-музея он оказался бы в положении одинокого путника в пустыне. В итоге, благодаря вмешательству директора Метрополитен-музея Эдварда Робинсона, призывавшего успокоиться и послушать доводы рассудка, нашего беспокойного египтолога все же уговорили изъять свой скандальный памфлет из обращения. Он также согласился прекратить свою неприглядную судебную тяжбу с Лако и египетским правительством. Картер, наконец, осознал, что на этот раз он зашел слишком далеко, и в результате постепенно положение начало терять остроту, а проблемы решаться. Картер даже согласился отказаться от всех личных прав на древности, еще остававшиеся в гробнице. Он написал письмо Пьеру Лако [196] Ibid. , в котором, в частности, говорилось:

Я, нижеподписавшийся Говард Картер, настоящим заявляю, что окончательно отказываюсь от любых действий, прав либо претензий в отношении гробницы Тутанхамона и всех содержащихся в ней предметов. То же самое относится и к отмене разрешений, выданных правительством в отношении этих прав. Я объявляю, что отзываю все иски и уполномочиваю представителей правительства обратиться с заявлением об их прекращении [197] Ibid. .

Альмина продолжила судебную тяжбу, хотя состояние Карнарвона не давало повода требовать какой-либо компенсации, и впоследствии все же отсудила сумму в 36000 фунтов, которую лорд потратил на поиск сокровищ. Тот факт, что археолог-любитель уже получил миллионы за украденные шедевры, не был принят во внимание [198] Ibid. .

В ноябре 1924 года в дело вновь вмешались политики. Главнокомандующий египетской армией британский подданный сэр Ли Стак погиб в результате покушения, и следствием его гибели стал приход к власти нового пробритански настроенного правительства. Заглул и националисты были изгнаны. Картер, положение которого теперь стало намного прочнее, чем в предыдущие месяцы, решил тем не менее соблюдать все, о чем он сказал в письме Лако. Похоже, он просто потерял желание бороться. Он даже отказался продлять договор с «Таймс» на третий срок и смиренно принял правительственного чиновника, которому предстояло осуществлять чисто номинальный контроль за ходом работ в гробнице Тутанхамона. Этим инспектором от Службы древностей стал Рушди-эфенди. Много месяцев Картер вел себя высокомерно и заносчиво, а теперь впервые оказался в подчинении у египетских чиновников, которые, в свою очередь, так и не смогли найти никого, кто мог бы поднять тяжкую ношу, которую до той поры тащил на себе Картер. Так что и египтяне вздохнули с облегчением, когда он так безропотно сдался и принял их условия [199] Carter, The Discovery of the Tomb of Tatankhaman, New York, 1977. .

25 января 1925 года Картер, наконец, возвратился в гробницу и смог сосредоточиться на том, что у него получалось лучше всего — на археологии. Начав с того этапа, на котором они остановились в прошлом году, он занялся чрезвычайно сложным и опасным делом — извлечением гроба с мумией из саркофага. Прежде всего, предстояло снять крышку с первого позолоченного гроба, обнаруженного годом ранее. И вот, 15 октября 1925 года Картер начал постановку последнего акта своего великого шоу. По его собственным словам, «это был момент столь же тревожный, сколь и волнующий», когда крышку гроба подняли за четыре серебряные ручки. И сразу возникал новый вопрос: сколько еще гробов может находиться внутри? Мир вновь замер в ожидании известий о работе Картера.