Йорген Лессеэ - Древние ассирийцы. Покорители народов

«Скажи моему господину: так говорит Кибри-Даган, твой слуга.

С (богом) Даганом и Икруб-Илем все хорошо; с городом Теркой и (всей) областью также все хорошо.

Кое-что еще. В тот же день, когда я отправляю это мое письмо моему господину, жрец-муххум Дагана пришел ко мне и сказал мне следующее: «Бог повелел мне: поторопись обратиться к царю с сообщением о том, что необходимо организовать заупокойную трапезу для духа Яхдунлима». Это сказал мне жрец-муххум, и таким образом я передал сообщение моему господину. Да поступит мой господин так, как посчитает необходимым».

(Слово «этиммум», которое здесь переведено как «дух», возможно, больше соответствует латинскому manes, которое обозначало душу покойного. Вавилоняне верили, что умершие живут в загробном мире, араллу, в виде теней, питаясь пылью и глиной. Это была «земля, откуда никто не возвращался», «дом, вошедшие в который были лишены света», где умершие были «одеты, подобно птицам, в перья вместо одеяний». Это был дом, в котором «пыль лежит на двери и засове». Так загробный мир описан в мифе о сошествии Иштар в обиталище покойных. В эпосе о Гильгамеше герой получает возможность поговорить со своим умершим другом Энкиду. Бог загробного мира Нергал разверзает в земле дыру, «едва открыл он ее, дух (этиммум) Энкиду вышел, подобно дуновению ветра, из обиталища мертвых. Они обняли и поцеловали друг друга. Они обменялись вопросом и ответом и оплакали друг друга», и Гильгамеш спросил:

— Скажи мне, друг мой, скажи мне, друг мой, об устройстве загробного мира, который ты видел.

Энкиду отвечал:

— Я не скажу тебе о нем, я не скажу тебе о нем. Но если я расскажу тебе об устройстве загробного мира, который я видел, ты сядешь и зарыдаешь.

— Того, кто умер внезапной смертью, видел ли ты?

— Я видел его. Ночью он лежит на своем ложе и пьет чистую воду.

— Того, кто пал в битве, видел ли ты?

— Я видел его. Его отец и мать поддерживают его голову, и его жена проливает по нему слезы.

— Того, чье тело было брошено в степь, видел ли ты?

— Я видел его. Его душа не находит покоя в загробном мире.

— Того, духу которого некому делать подношения, видел ли ты?

— Я видел его. Остатки из кувшина, крошки от куска, отбросы с улицы — вот что он ест.

Таковы представления, заставившие Зимрилима учредить культ в честь духа своего отца Яхдунлима по прошествии нескольких лет, на протяжении которых, будучи в ссылке, он не мог делать необходимые подношения.)

Объектами мести Шамши-Адада, направленной против династии, свергшей его отца с престола, стали сыновья Яхдунлима, которых вывезли из города и предали смерти. Лишь одному из них, Зимрилиму, удалось избежать этой судьбы и скрыться. Позднее, когда ему показалось, что настал удобный момент, Зимрилим сумел покончить с правлением ассирийцев в Мари. Из письма Шамши-Адада к Ясмах-Ададу мы узнаем о судьбе дочерей Яхдунлима:

«Юные дочери Яхдунлима, которых я доставил тебе, эти дочери теперь выросли: […] они стали взрослыми женщинами и […] привези их в Шубат-Энлиль, где они будут жить в принадлежащем тебе доме. Их будут учить пению, а когда ты прибудешь сюда […]» [6] Лакуна в тексте возникла в результате повреждения клинописной таблички. Автор разделяет сожаление читателя: аккадские источники всегда обрываются на самом интересном месте. .

Из всех своих братьев Ишме-Даган был наиболее выдающимся, и Шамши-Адад, вероятно, назначил его наместником в Экаллатуме, думая о том, что под властью Ишме-Дагана этот пограничный город на юге будет лучше защищен, чем если бы им управлял меньше походивший на отца Ясмах-Адад. Когда тот был в Мари, царь в письмах к нему время от времени проявлял свой импульсивный характер, критикуя предприятия Ясмах-Адада словами, которые вряд ли понравятся читателю:

«Скажи Ясмах-Ададу: так говорит Шамши-Адад, твой отец. Письмо, которое ты послал мне, я слышал [то есть мне его зачитали вслух].

Относительно того, что на протяжении последних трех лет дурное говорилось о Мубалшаге — хочешь ли ты обвинить его или, наоборот, не винишь его, пусть он тем не менее работает. Ты еще молод: еще нет бороды на твоем подбородке, и даже теперь, когда ты достиг зрелости, ты не обустроил дом. […], твой дом в Экаллатуме и твой дом в Шубат-Энлиле покинуты. […]… Теперь, когда Усур-авасу встретил свою судьбу [то есть умер], кто будет присматривать за твоим домом? Не бывает же так, что, если чиновник не выполняет свои обязанности на протяжении всего двух или трех дней, администрация рушится? Почему в таком случае ты не назначил человека на эту должность? Что касается замечания в твоем письме: «Син-илуни слишком молод; он не подходит для администрации», — ты, конечно, не можешь знать заранее, что он слишком юн (для этого). Почему ты следовал советам Син-илуни, почему ты поверил клевете о Мубалшаге и до сих пор не позволил ему работать? Кого тогда я могу назначить в твою администрацию? Твои слуги, ты сам знаешь их лучше. Сам назначь человека для своей собственной администрации».

В письме к Ясмах-Ададу Шамши-Адад сообщает ему о победе, недавно одержанной его братом Ишме-Даганом над восточными ассирийскими провинциями:

«[Вражеское] войско собралось в городе Кабре. Я послал Ишме-Дагана в страну Ахазим с [ассирийской] армией. Я, со своей стороны, также отправился в этот город. […] Он [то есть Ишме-Даган] уничтожил войска этой страны и племена турукку, присоединявшиеся к ним в их вылазках. Ни один не сбежал. По этому случаю я полностью захватил страну Ахазим. Это великое поражение для страны. Ты можешь радоваться этому! В то время как твой брат одержал здесь победу, ты остаешься там, развалившись среди женщин. Но теперь, когда ты движешься [на запад] к Катне, веди себя как мужчина. Твой брат прославил свое имя, сделай подобное — в свою очередь, прославь свое имя в своей собственной стране».

В другом письме Шамши-Адада содержатся аналогичные наблюдения. Получая эти послания, Ясмах-Адад вряд ли был раздражен меньше, чем его отец опечален, отправляя их:

«Что касается тебя, сколько нам еще постоянно руководить тобой?.. Сколько еще ты не будешь в состоянии управлять собственным домом? Разве ты не видишь, что твой собственный брат стоит во главе огромных армий?»

Однако на этот раз терпению Ясмах-Адада пришел конец. Оскорбительное ли «мы», подразумевающее, что не только отец, но и брат должны руководить им, заставило Ясмах-Адада отправить в ответ гневное послание? Является ли письмо, найденное в архиве Мари и содержащее ответ, копией, оставшейся в канцелярии Ясмах-Адада, или оригиналом, который он в конце концов решил не посылать?

«Скажи Адде [7] Адда — уменьшительное от имени (Шамши-)Адад. Таким образом сыновья проявляли нежность по отношению к отцу. : так говорит Ясмах-Адад, твой сын. Письмо, которое Адда отправил мне, я слышал. Это послание, где написано: «Что касается тебя, сколько нам еще постоянно руководить тобой? Ты еще молод: еще нет бороды на твоем подбородке. Сколько еще ты не будешь в состоянии управлять собственным домом? Разве ты не видишь, что твой собственный брат стоит во главе огромных армий? Так что займись администрацией своего дворца и своего дома».