Галина Железняк - Параллельные миры

«Допустим, — сказал Шредингер, — в закрытом ящике находится кошка. Там же есть счетчик Гейгера, баллончик с ядовитым газом и радиоактивная частица. Если последняя проявит себя как корпускула, счетчик радиоактивности сработает, включит баллончик с газом — и кошка умрет. Если частица поведет себя как волна, счетчик не среагирует — и животное, соответственно, останется в живых. Что можно сказать о кошке, глядя на закрытый ящик?

С житейской точки зрения, кошка либо жива, либо нет. Но законы квантовой физики предполагают, что кошка и жива и мертва одновременно с вероятностью 0,5. И такое ее странное состояние будет продолжаться до тех пор, пока какой-нибудь наблюдатель не снимет эту неопределенность, заглянув в ящик».

Шредингер и сам был не рад, когда запустил в оборот такую абстракцию. Ученые всех стран переполошились. Ведь по всему выходило, что квантовая физика допускает существование Бога — того самого стороннего наблюдателя, от которого зависит состояние человечества, живущего в «ящике» под названием Земля! Цензура вычеркивала малейшее упоминание о «кошке Шредингера».

Постепенно все понемногу успокоилось. Специалисты сошлись на том, что законы микромира не стоит переносить на большой мир. Другими словами, что дозволено электрону, то человеку — ни-ни.

Но недавно ситуация вновь стала зыбкой. Физик Дэвид Ричард из Массачусетского университета показал, что квантовая физика распространяется не только на элементарные частицы, но и на молекулы, принадлежащие уже макромиру. Кристофер Монро из Института стандартов и технологий (США) экспериментально доказал реальность парадокса «кошки Шредингера» на атомарном уровне.

Опыт выглядел следующим образом. Ученые взяли атом гелия и мощным лазерным импульсом оторвали от него один из двух электронов. Получившийся ион гелия обездвижили, понизив его температуру почти до абсолютного нуля. У оставшегося на орбите электрона существовало две возможности вращаться — либо по часовой стрелке, либо против. Но физики лишили его выбора, затормозив частицу все тем же лучом лазера. Тут-то и произошло невероятное. Атом гелия раздвоился, реализовав себя сразу в обоих состояниях: в одном электрон крутился по часовой стрелке, в другом — против часовой стрелки… И хотя расстояние между этими объектами было всего 83 нанометра (в школьный микроскоп не разглядишь), но на интерференционной картине отчетливо просматривались следы и одного атома, и другого.

Это был реальный физический эквивалент «кошки Шредингера», которая и жива и мертва одновременно. И, как утверждают некоторые энтузиасты, теперь ничто уже не мешает утверждать, что не только микро-, но и макросистемы (например, человек) при определенных условиях способны раздваиваться или, как электрон, исчезать в одном месте и появляться в другом.

Не этим ли секретом владел Ким Ду Ок — знаменитый мастер восточных единоборств из Сеула, скончавшийся недавно в возрасте 88 лет? Щуплого телосложения, от земли до макушки — неполные полтора метра, этот старичок за считанные секунды укладывал самых мощных противников. Китайская газета «Чайна геральд» сообщила, что при покадровом просмотре видеосъемок, которые велись во время поединков этого мастера, отчетливо видно, как Ким исчезает в одном месте, оставляя там лишь тающий силуэт, и тут же появляется в другом. И пока противник продолжал атаку на «мираж», маэстро оставалось сделать лишь легкую подсечку…

Древние люди боялись своего отражения в воде. Но когда догадались, что таинственные водные обитатели имеют непосредственное отношение к ним самим, то захотели отражение приручить — чтобы не искажалось внезапной рябью и не мешало любоваться собой в каждый удобный момент. Зачем же еще? Пускать солнечных зайчиков, поджигать хворост и незаметно наблюдать маневры опасного противника за своей спиной — о таких возможностях зеркала они пока даже не подозревали.

Долгое время люди ловили свое отражение в небольших отполированных до блеска медных и бронзовых пластинах. Их клали даже в могилы, чтобы усопшие могли продолжать любоваться собой и по ту сторону земного бытия. К тому же первые металлические ручные зеркала нередко одновременно служили миниатюрной моделью Вселенной, а изображения на их обратной стороне — чем-то вроде солнечного календаря. Из Египта и Этрурии, где археологи обнаружили самые древние отполированные пластины, датируемые примерно IV веком до н. э., зеркала постепенно проникли в Грецию, страны Ближнего Востока, Китай, Японию, Корею.

Во времена Римской империи на гладкие металлические пластины научились наносить тонкий слой серебра или золота. Изображение стало гораздо отчетливее, правда, любимая многими вещица немедленно приобрела статус богатства, доступного лишь самым состоятельным модникам и модницам. Даже в средневековой Европе такого рода роскошные подарки делали друг другу только короли и знатные особы.

Придумав зеркало, даже такое примитивное поначалу, человек долго не подозревал, что создал один из самых загадочных предметов своего обихода, чей потаенный смысл проступал постепенно. То пустое, то заполненное изображением, зеркало притягивало и завораживало, как неверный свет луны, появлявшейся и исчезавшей в ночном небе. Быть может, поэтому уже самые первые зеркала стали непременным атрибутом жрецов, колдунов, прорицателей, мифических богов и героев.

Наказанный за строптивость, завороженный собственным отражением в ручье, от неразделенной любви умирает Нарцисс. Воспользовавшись до блеска начищенным медным щитом как зеркалом, сообразительный Персей отсекает голову страшной горгоне Медузе, чей взгляд превращал людей в камень. А уж жрецы и колдуны вовсю использовали особенности еще далеко не совершенных, кривоватых и тускловатых зеркал, всякий раз истолковывая искаженное изображение в нужном направлении.

Так продолжалось многие столетия. Еще не научившись толком изготавливать «правильные» зеркала, древние и средневековые мастера в изобилии производили «неправильные» — вогнутые и выпуклые, увеличивающие и уменьшающие, горбатые, толстые, тонкие, эллиптические, цилиндрические, пирамидальные, зажигательные — словом, волшебные, магические. Потому-то и в наши современные жилища вместе с каждым зеркалом входят тайна, легенда, миф и в придачу целый ворох примет на самые разные случаи жизни.

Первые настоящие зеркала, практически такие же, какими мы пользуемся сегодня, возникли, как ни странно, там, где в них вроде бы меньше всего нуждались, но где все о них напоминало, — в окруженной водой и многократно в ней отраженной Венеции. В этом «городе для глаз», как заметил Иосиф Бродский, где остальные чувства играют еле слышную вторую скрипку.