Галина Железняк - Расшифрованные космические знания

В вишнуитской мифологии свастика образуется локоном, завитым на груди Вишну. Она входит в число благоприятных знаков на ступнях Кришны, а также на руках и лотосоподобных ступнях Шримати Радхарани. «Рамаяна» повествует, что основоположник царского рода Бхарата выбрал судно, отмеченное знаком свастики.

Когда Рама переезжал со своим войском через реку Ганг, чтобы идти на завоевание Индии и острова Цейлон, то на носу его ладей были изображены свастики. Вара-хамихира в «Брихатсамхите» называет некоторые сооружения свастиками и нандьявартами, но их очертания не совсем точно соответствуют этим символам. Некоторые ступы, тем не менее, действительно строились по свастическому плану.

В «Йога-сутрах» Патанджали и «Вьяса-бхашья» свастика перечислена на четвертом месте после позы лотоса, позы героя и благоприятной позы. Согласно комментариям Вачаспати Мишры, в асане свастики согнутая левая нога помещается в пространство между правой голенью и бедром, а правая — между левой голенью и бедром.

Не менее известна поза свастики из расширенной версии Кама-сутры (в России, как правило, издают более древнюю, но меньшую по объему редакцию). Десятки интернет-сайтов содержат о ней подробную информацию: «Если с вытянутой левой ногой она обвивает твою талию правой ногой, положив лодыжку вдоль своей левой ноги, а ты делаешь то же самое, это [называется позой] свастики (svastika)». Называть свастикой различные позы человека, где перекрещиваются его конечности, вообще свойственно индуистскому религиозному сознанию.

Свастика в буддизме

Пытаясь вернуться к первоначальным истокам индоарийской религии, скифо-сакский царевич Гаутама (Шакьямуни) основал новое учение. Сеющая свастика до сих пор является третьим из 65 знаков Будды, обнаруженных в отпечатке его стопы. Четвертым признаком Просветленного называют нандавар-тайю (индийский меандр).

Ряд буддийских интерпретаторов настаивает на принципиальном различии между индуистской и буддийской свастиками. На некоторых изображениях свастика помещается на груди Будды. Так, буддийский священник эпохи династии Тан Тао Ши в своей книге «Fa Yuen Chu Liu», посвященной происхождению Будды, описывает его с этой отметиной на груди. Завитки волос на голове статуй Шакьямуни приобретают иногда вид «крючкообразных крестиков».

Свастика может помещаться перед Буддой на лотосовом троне, на пьедестале его статуэток. По некоторым толкованиям, она означает нечто «ясное лишь для посвященных в учение». Трехсторонняя спиралевидная свастика занимает центр «колеса учения» dharma-c’akra, символизирующего «благородный восьмеричный путь» освобождения: праведное воззрение, праведное мышление, праведную речь, праведное поведение, праведный образ жизни, праведное усилие, праведное осознание, праведное созерцание.

Тройная свастика-спираль показывает динамичное равновесие положительного, отрицательного и нейтрального начал.

Такая же свастика помещается в середину изображения ваджры, символизирующей вечность учения Ша-кьямуни. Объяснение этому можно найти, например, в «Shurangama Sutra», составленной Да Фо Дин Шу Лэнъ-яньин (Тайшо Трипитака, № 945) и переведенной Шра-маном Парамити из Центральной Индии в эпоху династии Тан:

«Затем из свастики [называемой «мириад»] с его груди Приходящий Единожды испустил подобный драгоценному камню четверичный свет. Лучащийся сотнями тысяч цветов, этот бриллиантовый свет одновременно распространился по десяти направлениям царств Будды, столь же многочисленных, как частицы в облаке пыли, осияв венцы каждого татхагаты во всех этих драгоценных землях Будды в десяти направлениях. Затем он вернулся назад к Ананде [любимому ученику Будды] и всему великому собранию. Будда сказал Ананде: «Ныне я вздымаю великое знамя дхармы для тебя, чтобы все живущие существа в десяти направлениях получили удивительную, тонкую тайну, чистую природу, ясный ум и достигли этих чистых глаз».

Свастика символизирует обретение всяческих духовных ценностей и заслуг. В толковании буддизма хинаяны этот знак выражает четыре благородные истины. Перпендикулярная черта соответствует страданию и причинам страдания, каждой на одном конце. Горизонтальная черта соответствует разрушению и пути. Находясь на груди, свастика обращена не только наружу, но и вовнутрь, к сердцу. Согласно махаянскому толкованию, ветви означают четыре мудрости, а центр — природу дхармакаи.

Исходя из доктрины ваджраяны, пять мудростей, или пять энергий мудрости, соотносятся с пятью частями свастики: верхняя ветвь — с энергией праны, нижняя — с упаной, левая — с саманой, правая — с въяной, а центр — с уданой. Четыре внутренние оси, образующие крест, соответствуют четырем пустотностям, а четыре внешних загиба — четырем блаженствам.

Ошибочно, однако, связывать распространение свастики с одними лишь ариями (индоевропейцами) или с какой-либо одной традицией (боном, буддизмом). Бытование свастики у монголов объясняют как добуддийскими традициями Тибета, так и влиянием скифской цивилизации, а также учением Шакьямуни. Выделить какой-то один из этих факторов трудно.

Свастика в раннем христианстве

«Для точного понимания настоящего значения символических изображений необходимо проследить историю их происхождения и их развития, — писал граф А. С. Уваров. — Только при внимательном изучении постепенного расширения внутреннего смысла каждого символа можно заметить все те различные понятия, которые с течением времени вошли в значение каждого известного условного знака или символа. Каждый из них, смотря по историческим обстоятельствам, объединяет в себе более или менее различные понятия, связанные между собой известною общею основною идеею. Отсюда усложнение внутреннего значения символа находится в прямом отношении ко времени, в котором он был создан».

Подчиняясь правилу о неразглашении тайн вероучения (disciplina arcani), установленному святыми отцами, христианское искусство с самого начала приняло сугубо символический характер. О главных догматах (таинствах) в среде некрещеных или даже оглашенных позволялось говорить лишь символическим языком, который складывался из слов, предложений, знаков и образов, «вполне ясных для христианина, посвященного во все таинства христианского учения, но остающихся совершенно непонятными выражениями для посторонних лиц». А. С. Уваров считал, что «…хотя оба способа выражения символическими словами и символическими изображениями встречаются вместе, как бы взаимно дополняя друг друга, на древнейших памятниках христиан, но все-таки надо предположить, что они не произошли в одно и то же время. Вероятно, символические слова предшествовали символическим изображениям, которые, в свою очередь, являются… пополнением или даже улучшением первого способа выражения… Всякое, даже отрывочное, выражение или отдельное слово, заимствованное из Священного Писания, как Ветхого, так и Нового Завета, или из молитвы, напоминало христианину не только всю мысль, изложенную в этом месте Священного Писания или в известной молитве, но вместе с тем напоминало ему и учение Церкви, связанное с ними».