Галина Железняк - Расшифрованные космические знания

Этот основной вариант мандалы существует в целом ряде модификаций, их особенности определяются или объектом, находящимся в центре мандалы, или некоторыми местными вариантами символики. Изображения мандалы, как правило, многочисленны и помещаются в разных местах, признаваемых сакральными, например в храмах, на холсте, на жертвенных блюдах. Мандалы изображаются живописно; изготовляются из камня, дерева, металла, глины, песка, теста и пр.

Наиболее универсальна интерпретация мандалы как модели Вселенной, «карты Космоса», причем Вселенная изображается в плане, как это характерно и для моделирования Вселенной с помощью круга или квадрата. Объектом моделирования становятся некие идеализированные параметры Вселенной, соотнесенные с системой высших сакральных ценностей (особенно явно это в буддизме). Как правило, лишь внутри центрального круга появляются антропоморфные объекты с более конкретной семантикой.

Космологическая интерпретация мандалы предполагает, что внешний круг обозначает всю Вселенную в ее целостности, очерчивает границу Вселенной, ее пределы в пространственном плане, а также моделирует временную структуру Вселенной.

В этом внешнем кольце нередко изображаются 12 символических элементов — нидан, выражающих 12 соотнесенных друг с другом причин, звеньев цепи «взаимозависимого происхождения», вызывающих и обеспечивающих непрерывность жизненного потока. Эти 12 нидан на мандале моделируют бесконечность и цикличность времени — круг времени, в котором каждая единица определяется предыдущей и определяет последующую.

Изоморфность основных частей мандалы и калачакры — колеса времени, высшего и наиболее сокровенного из четырех направлений ваджраяны, также актуализирует временной аспект мандалы. Наконец, внешний круг мандалы вообще соотносится с календарными и хронологическими схемами северного буддизма и (шире) всей Центральной и Юго-Восточной Азии.

Вместе с тем интерпретация мандалы или близких к ней схем типа колеса времени, колеса бытия или колеса сансары обычно предполагает и вычленение этических и/или аксиологических структур. Таково, например, изображение на колесе шести разрядов обитаемого мира с указанием зависимостей между типом поведения человека и ожидающим его в новом рождении воздаянием.

Стороны квадрата, вписанного во внешний круг, моделируют основные направления, пространственные координаты Вселенной, точки входа которых в обитаемый мир заслуживают особого внимания и охраны. Поэтому нередко именно в этих местах квадрата, в Т-образных вратах, помещаются локапалы, или махараджи, — великие цари: Вайшравана на севере, Дхритараштра на востоке, Вирудхака на юге, Вирупакша на западе. Тантрические ритуальные мандалы соответственно изображают четырех дхьяни-будд — Амогхасиддхи, Акшобхья, Ратнасамбхава, Амитабха. В этом случае в центре обычно помещается Вайрочана.

Вписанный в квадрат внутренний восьмилепестковый круг ( янтра ) символизирует женское начало, детородное лоно, внутри которого часто помещается знак мужского начала — ваджра. Это соотношение геометрических символов в центре мандалы дублируется ритуально-мифологическим мотивом: призываемое божество опускается с небес в самый центр мандалы, обозначенный лотосом, где оно и совершает акт, приносящий плодородие, изобилие, успех. В Тибете и Монголии мандала вообще часто рассматривается как место обитания божества или божеств.

Прецедент нисхождения божества имел место, согласно преданию, в VIII веке, когда Падмасамбхава — основатель буддийского тантризма, которому приписывается и изготовление первой мандалы, нуждавшийся в божественной помощи, сооружал мандалу и вставал на семидневную молитву, после чего божество спускалось в центр мандалы и совершало то, ради чего оно призывалось.

Этот мотив движения божества сверху вниз, с Неба на Землю, в центр мандалы вводит вертикальную координату в структуру мандалы, хотя эта координата явно обнаруживается и даже актуализируется именно как основная только во время ритуала. Движение по вертикали, как и его завершающий этап — божество в центре мандалы, связано с другими символами вертикальной структуры мира — Мировой осью, Древом мировым, горой Меру, ритуальным сооружением. Отсюда и соотнесение структуры мандалы с планировкой ритуальных сооружений — зиккуратов или мифического дворца чакрава-тина, ступы, царских дворцов и храмов в Юго-Восточной Азии и в Центральной Америке — и даже некоторых поселений городского типа.

Структура социальной иерархии также часто строилась и описывалась по принципу мандалы. Некоторые исследователи (Хуммель, X. и М. Аргуэльес и др.) склонны считать, что мегалитические сооружения Тибета и других мест (например, знаменитый кромлех Стоунхендж в Англии) имеют в своей основе принцип мандалы. Другие, наоборот, считают мандалу не чем иным, как схемой таких мегалитических сооружений. Третьи сопоставляют мандалу с другими символами Вселенной: С. Камман — с китайскими бронзовыми зеркалами Ханьского периода с изображенными на них схемами Вселенной; Н. Л. Жуковская — с шаманскими бубнами народов Северной Азии, на которых нарисована карта Вселенной.

Все эти точки зрения правомерны, поскольку сам принцип мандалы распространен гораздо шире, чем мандала как таковая. Он практически универсален и как модель Вселенной (или ее частей), и как средство достижения глубин подсознания в ритуале или индивидуальной медитации. Обе эти функции мандалы связаны воедино: тот, кто предается медитации или участвует в соответствующем ритуале в качестве ведущего, помещает себя в центр мандалы и ожидает момента, когда на него снизойдет божественный дух.

К. Г. Юнг подчеркивал универсальный характер мандалы как психокосмической системы, задающей особый вселенский ритм, способный объединить макро- и микрокосм. Это говорит о том, что идея мандалы и сама ее форма независимо были выработаны не только самыми разными религиозными системами, но и творчески одаренными людьми (прежде всего художниками, артистами) или больными, страдающими разными формами душевных болезней. То есть людьми, которые настраивают себя на выведение из собственного подсознания тех или иных архетипических комплексов и/или на собственную «космизацию» — выработку единого ритма человека и Вселенной, на улавливание, восприятие и преобразование космической энергии. Эта идея лежит в основе некоторых современных теорий в медицине, искусстве и искусствоведении.

Мы летим — сердце бьется сильнее.

Пламя ближе, протуберанцы