Александр Лаврин - Знаменитые убийцы и жертвы

В 12 часов 30 минут, когда автомобиль двигался по Элм-стрит в сторону Тройного виадука, раздался сухой винтовочный выстрел. Жаклин Кеннеди, которая смотрела влево на восторженную, выкрикивавшую приветствия толпу, он показался похожим на выхлоп мотоцикла. Услышав возглас Коннэли, Жаклин повернулась и увидела, что у мужа, поднимавшего левую руку к горлу, странное выражение лица. Тотчас раздались следующие выстрелы, и в голове президента образовалась зияющая рана. Одна пуля прошла через шею президента; другая, оказавшаяся смертельной, раздробила его череп с правой стороны. Обнимая президента, Жаклин воскликнула:

— О боже мой, они ранили моего мужа. Я люблю тебя, Джек!

Губернатор тоже получил ранения — в спину, в правую сторону груди, в кисть правой руки и левое бедро. После второго выстрела жена Коннэли потянула мужа вниз, к себе на колени. Увидев в тот момент свою окровавленную грудь, губернатор решил, что рана его смертельна. Он воскликнул:

— О, нет, нет, нет! Господи, они перебьют всех нас.

Сохраняя присутствие духа, жена губернатора проговорила:

— Ничего, лежи спокойно.

И в ту же минуту они услышали следующий выстрел и увидели, что поверхность автомобиля покрыли частицы мозга.

Один из агентов Секретной службы по рации сообщил переднему автомобилю о нападении и велел ехать в больницу. К приезду президентского кортежа персонал клиники был поднят на ноги.

После прибытия в больницу Лоусон выскочил из первого автомобиля и подбежал ко входу в отдел скорой помощи, где его встретили служащие, катившие носилки к автомобилю. Хилл снял с себя пиджак и покрыл им голову и верхнюю часть груди президента, чтобы предотвратить фотографирование.

Пока группа врачей отчаянно пыталась спасти жизнь президента, Жаклин Кеннеди то наблюдала за их работой, то выходила из палаты. После того как было объявлено, что президент мертв, она сказала, что хотела бы остаться со своим мужем. Срочно был доставлен гроб, и тело президента подготовили для перевозки. В этот момент появились представители городских властей Далласа с требованием не увозить тело Кеннеди без предварительного вскрытия. Несмотря на их протесты, гроб вынесли из больницы, поместили в машину скорой помощи и перевезли на аэродром. Через 1 час 45 минут после роковых выстрелов гроб с Кеннеди был поставлен в кормовую часть президентского самолета.

По официальной версии, убийцей президента был Ли Харви Освальд.

Пока президентская машина мчалась в госпиталь, один из полицейских-мотоциклистов спешился и вбежал в здание книгохранилища, решив, что стреляли именно оттуда. Один из очевидцев рассказал полицейскому, что молодой человек стрелял с шестого этажа. Но захватить стрелка на месте не удалось, нашли только карабин «манлихер-каркано» 1940-го года выпуска.

В 13.15 полицейский Типпит остановил на улице для проверки документов подозрительного мужчину и был им застрелен из пистолета. Убийца (это был Освальд) скрылся.

В 13.40 Освальд без билета проник в кинотеатр на дневной сеанс, а через 13 минут он был арестован за убийство полицейского.

Ли Харви Освальд родился 17 октября 1940 года. Он прожил очень странную жизнь. В 17 лет хилым пареньком попал служить морским пехотинцем на военную базу США в Ацуги (Япония). В армии занимался радиолокационными системами. Толи по искреннему желанию, то ли чьему-то заданию начал изучать русский язык.

16 октября 1959 года Освальд прибыл поездом из Хельсинки в Москву с туристической группой. Вместо того чтобы изучать Кремль и другие красоты Белокаменной, на другой же день из гостиницы «Берлин» он отправился на улицу Чайковского. В приемной посольства США буквально опешили, когда вошедший туда сухощавый молодой человек громогласно заявил: «Я хочу отказаться от американского гражданства!» — и выложил на конторку паспорт.

Конечно, для посольства это было ЧП. Не каждый день граждане Соединенных Штатов Америки бежали в СССР. За многие десятилетия можно припомнить лишь несколько случаев. Посол и консул из кожи вон лезли, дабы отговорить невозвращенца.

Освальд стоял на своем. Уверял, что непременно хочет посвятить свою жизнь первому в мире государству рабочих и крестьян, а иначе зачем он вообще появился на свет?! Перед таким упорством дипломаты отступили. Но удивительно, что и советские власти не горели желанием принять неофита, хотя привыкли извлекать пропагандистский капитал из куда менее серьезных событий. Какой нормальный человек побежит из капиталистического ада в социалистический рай? Следовательно, этот человек или сумасшедший, или шпион. Освальда приняли за шпиона — вернее, за человека, через которого ЦРУ пытается подкинуть советской разведке дезинформацию об американской радарной сети вокруг Японии.

Через пять дней после подачи прошения о советском гражданстве Освальда вызвали в МВД и объявили об отказе. Мало того, потребовали немедленно покинуть родину победившего пролетариата.

Что сделал Освальд?

Он вернулся в свой гостиничный номер, зашел в ванную комнату, пустил холодную воду и сунул под нее левую руку. Дождался, пока рука занемеет, и полоснул по венам лезвием. Спасла американца переводчица Интуриста. Зайдя за ним в гостиницу, она забеспокоилась, когда на стук в дверь никто не ответил.

«Скорая» отвезла несостоявшегося самоубийцу в Боткинскую больницу. Потом еще некоторое время он находился в психиатричке. Тогда по личному указанию члена Политбюро ЦК КПСС Анастаса Микояна вторично рассматривался вопрос о предоставлении странному американцу советского гражданства.

В конце концов, было принято компромиссное решение: гражданства Освальду не давать, но разрешить жить в СССР. Американцу предложили работу — на минском радиозаводе (работник он был, по свидетельству коллег, ленивый и неинициативный). Дали однокомнатную квартиру. В деньгах он тоже не нуждался. К стандартной зарплате Освальду почему-то еще доплачивал немалую сумму местный Красный Крест. Одновременно КГБ вел «разработку» американца, подозревая его в шпионских намерениях. В документах КГБ Освальд фигурирует под кличками Налим и Лихой. Но никакого особого навара с Налима гэбэшники не сняли. Разве что девушки-информаторы, которых Освальду подкладывали в постель, отметили в нем «низкое общее развитие и отсутствие культуры» (ах, какие высококультурные девушки работали тогда на органы!).

Работа. Кино. Изредка театр. Тир. Танцы. Флирт. Пьянки со знакомыми. Вот и все, чем жил Освальд первые полтора года в Минске. Но вдруг однообразие жизни прервалось сильным любовным чувством. В марте 1961 года Освальд познакомился с 19-летней Мариной Прусаковой, провизором городской больницы. Завязался роман. Затем — подача заявления в загс, женитьба. Жена забеременела. А Освальд заскучал. В своем дневнике он записывает: «Я начинаю пересматривать свое желание остаться. Работа однообразная. Деньги, которые я получаю, негде тратить... С меня хватит...»