Татьяна Хмельницкая - Так не бывает.

Мама не стало сразу. Они ехали в аэропорт. По дороге попав в пробку они разговаривали и смеялись. Три хлопка доносившиеся с улицы были еле-еле слышны. Потом появился мужчина с пистолетом в руках. Янису запомнились только его глаза. Глаза абсолютно слепого человека. В них не было зрачков, а радужки глаз были характерного бледного цвета. Мужчина подошел к машине стоявшей перед машиной Яниса, навел пистолет на окно водителя и два раза выстрелил. Потом развернулся и пошел к машине в которой были Янис с мамой. Пройдя не одну горячую точку и побывав в разных переделках как военный врач, Янис обладал удивительной реакцией и прыткостью, но тут странная мощная сила скрутила его и парализовала. Даже дышать стало затруднительно. Два выстрела прямо в голову и мамы не стало. Как врач он понимал, что она умерла моментально и даже боли не почувствовала. Парализация прошла через три дня. Оцепенение спало и он смог двигаться. Похороны прошли скромно, хоть и большинство пациентов прислали свои венки, цветы и саболезнования. На симпозиум Янис не попал, но в Японию поехал, чтобы исполнить последнюю волю матери.

** **

Кимай Кио был человеком не простым. Его работа не предполагала простоту и доверительность отношений. Быть полицейским, это не терять бдительность двадцать четыре часа в сутки. Но оплошности происходят со всеми, только вот не все могут себя простить за них. В тот день было не его дежурство. Но когда коллега попросил подменить его, то Кимай не раздумывая согласился. Он не любил Новый год, с детства. Отсчет первой минуты нового года он слушал по радио в машине выезжая на очередной вызов. Под последний отсчет Кимай на секунда представил как обнимает сына и желает ему счастливого нового года, и улыбка у этого мальчугана лучше всех на белом свете. Прогнав это виденье он достал из кобуры своё оружие, проверил и снова вложил в кобуру.

Облава на притон произошла за считанные секунды. Кимая всегда в шутку называли «нападающий» как в игре. Техникой боя он владел в совершенстве. Даже самые умелые бойцы проигрывали ему. Продираясь сквозь полуодетых людей и отражая атаки тех кто пытался вырваться из кольца полицейских, Кимай двинулся к маленькой комнатке в конце дома. Резко открыв ее он наткнулся на карие огромные глаза, и понял что пропал, пропал навсегда. Её звали Аи, собственно как ее еще могли звать, только так «любовь». Она была метиской, это явно читалось по ее внешности. Кто-то из ее родителей был европейцем. В последствии Кимай узнал, что бабушка Аи была из России.

Любовь захватила Кимая целиком. Он и не предполагал, что можно такое испытывать к женщине. Когда родился их сын, он готов был целовать следы Аи, оставленные на песке. Сына назвала сама Аи, и ничего другого не придумав, как дала имя как у отца Кимай. Мальчишка рос веселым и находчивым. В четыре года у него открылся талант к боевым искусствам, а в пятнадцать он был неоднократным победителем в своей категории. Жизнь одарила Кимая лаской и теплом, а потом это всё отобрала. Возвращаясь с работы его красавица жена не дождавшись сына, пошла одна домой. Идти было не далеко, всего три квартала. Но в тот вечер домой Аи так и не дошла. Кимай нашел того человека, кто нанес его жене семь ножевых ран. Он никуда и не прятался, сидел рядом и плакал схватив руками голову. Обычный пожилой мужчина, которых много в Японии. Он говорил только одно на всех допросах – я не знаю что на меня нашло, это был не я. Сына Кимай не простил, за ту задержку и с тех пор молчание вошло в их квартиру и окутало всё вокруг безнадёжностью. От жены осталась жемчужная подвеска, напоминающая собой слезу. Кимай сам не знал почему отдал эту подвеску сыну, так было нужно, он это твёрдо знал. Подвеска была старинная. Через три года Кимай уволился со службы и уехал от сына к своим родным в деревню. Больше они с сыном не виделись.

** **

Иржи родился в семье дипломата. Когда ему исполнилось семь лет, отца направили служить своей родине в Россию. Мама Иржи была из России и потому адаптация к другой стране прошла безболезненно. Иржи был всегда очень стеснительным. Отец научил его одному приему, который стал визитной карточкой самого Иржи в будущем. Этот прием ни что иное как улыбка. «Когда не знаешь, что сказать или знаешь, но говорить не хочешь, молчи и улыбайс. Люди сами домыслят за тебя, что им заблагорассудится» - наставлял его отец на путь истинный. Иржи слушал и внимал. Стеснительность так с годами и не прошла, а вот девчонок в окружении стало больше. Мама всегда тщательно следила за тем с кем Иржи проводит время, и в какой-то момент вместо большого количества девушек осталась только одна. Нельзя сказать, что девушка была единственной у Иржи, но она была постоянной. Дело шло к свадьбе. Ограничения при подготовке к ней требовали соблюдения приличий от парня. Приличия он, конечно, соблюдал, но компьютер и всемирную паутину забрать у него не могли. Иржи с детства увлекался нумизматикой и у него была огромная коллекция монет. Копаясь в очередной раз на сайтах, парень увидел в продаже красивую золотую монету. Эта монета была из Франции и чеканилась в тринадцатом – четырнадцатом веке нашей эры. Продавала эту монету пожилая женщина, судя по дате рождения указанной в личных данных посетителя сайта. Иржи так загорелся этой красивой монетой, что пару раз видел ее во сне. Не выдержав, он связался с продавцом и договорился о встрече.

Кафе. Полдень. Перед Иржи стоит красивая высокая девушка в изумрудном платье. Растерянность и счастье ворвались в сердце парня и уцепились в нем за юношеские грёзы, выношенные желания и неизведанное чувство первой любви. Сердце пропустило один удар, а потом снова застучало в прежнем ритме. Девушка была старше его лет на пять-шесть, но это не умоляло ее достоинств. Беседа. Улыбки. Монета. Всё как во сне. Иржи выложил не торгуясь деньги за эту монету, а потом они вместе с девушкой вышли из кафе и пошли бродить по улицам Москвы. С тех самых пор все дни напролёт молодые люди проводили вместе. Свадьбу Иржи отменил, чем вызвал ужасный скандал дома. Когда отец попросил привести в дом ту девушку, что Иржи встретил и познакомить ее с семьёй, парень на крыльях радости прилетел к своей ненаглядной.

Дверь была распахнута, его «божество» окровавленное, но живое валялось на полу квартирки, где проживало, а над ним возвышался отец. Иржи не устоял и бросился на родителя. Дрались они не долго, молодость одержала победу, но когда отец заговорил, то было полное ощущение, что на самом деле Иржи избит до полу-смерти.

Его возлюбленная была любовницей отца, очень долгое время. В какой-то момент, девушка прискучила и отец решил с ней порвать. Она не хотела сдаваться без боя, и потребовала плату за ее «загубленные годы». Денег в кошельке не оказалось, кроме старинной французской монеты. Отец гордо кинул эту монету девушке и сказал, что если она постарается, то сможет продать ее достаточно дорого и прокормит себя некоторое время, пока не найдет другого состоятельного мужчину. Как же отец хохотал, когда узнал, что Иржи и «Дрянь», как он ее назвал, познакомились благодаря этой монете. Не зря еще дед Иржи говорил будто монета заговорённая и всегда будет возвращаться к своему владельцу. Злость и боль заполонили сердце парня, и он наговорил еще много всякого отцу. Но не знал тогда Иржи, что этот разговор с отцом последний. В то самое время когда отец и сын выплёвывали друг другу оскорбления уже был запущен маятник отстукивающий каждое мгновение цепи случайностей и мимолётностей, которые приведут к столкновению тринадцати автомобилей на центральных улицах великого города Москвы. Машина отца будет в самом эпицентре аварии и от нее, впоследствии, останется только бесформенный и корявый кусок железа с зажатым внутри трупом.