Valery Frost - Идеальный Дворецкий

Измучившись, все же поднялась и отправилась в душ, а уж после водных процедур сон, как корова языком слизала. Пришлось придумывать для себя занятие.

Нет-бук мигнул мне лампочкой и мирно заурчал. Папка с черно-белыми фото удобно расположилась в самом центре рабочего стола. Вот, Вася, вся в этом — пуп Земли.

Я усмехнулась и два раза стукнула пальцем по тач-педу. Черно-белая коллекция фото замелькала перед глазами. Одна из фотографий привлекла внимание — пустая ванна со струями воды из душа. На фоне черной стены, подсвечиваемые огнями свечей, мелкие брызги сверкали бриллиантами. Красота. Даже рисунок какой-то просматривается.

Я увеличила масштаб и снова присмотрелась — точно, видна закономерность, складывающаяся в какой-то орнамент, но это не рисунок воды. Это рисунок на стене.

Я перелистнула фото — на других снимках виднелся тот же рисунок. Как интересно. Надо будет завтра при солнечном свете внимательно рассмотреть стену.

Теперь можно и поспать. И даже выспаться, ведь у Василисы теперь есть кому «присесть на ухо». Плюс подготовка к близкому уже дню рождения.

Я мысленно потерла руки и сладко зевнув, натянула одеяло на ухо.

4 мая.

Мне, наконец, удалось выспаться. Напряжение прошлого дня ушло в небытие, приятные воспоминания наслоились на переживания, и я с удовольствием соскочила с постели. День обещал быть солнечным и снова полным событиями.

Про рисунок на стене я напрочь забыла, поэтому в ванной комнате провела минимум времени. Сегодня я собиралась завтракать, как обычно — не раньше одиннадцати часов.

Под дверью обнаружилась записка. Странно, а отправить смс на телефон? Или вообще — позвонить? Хотя, с другой стороны, это тоже своеобразная форма возвращения в прошлое — письма в конвертах, засунутые в щель под дверью. Романтика.

В порыве эмоций я даже провела краем послания под носом, пытаясь уловить запах духов.

— Любовное? — Произнесло искривление пространства в особо острой форме — в образе Дворецкого.

Я уже не пугалась, страх прошел, только нервишки снова расшалились. Я неприлично хохотнула. Похоже, теперь мне никуда не деться от этого господина. Стоит мне лишь подумать, что день или момент идеален, как он тут же будет испорчен появлением мистера Вездесущего.

— Оно самое, — подтвердила я догадку Антона, — и подпись «Аноним». Дал же Бог фамилию! Это случайно не ваш почерк?

— Не мой, — мужчина мельком взглянул на писанину, — к сожалению…

— К счастью, — тут же исправила его промах и вчиталась в текст. — Как выйти на крышу?

— Сюда, пожалуйста.

На холодность Дворецкого я попросту не обратила внимания.

Семейство Мазур в полном составе развлекались на видовой террасе — шезлонги, коктейли, легкая музыка.

— Катя, обедать мы с тобой едем в город, — с ходу сообщила Василиса.

Я улыбнулась, соглашаясь, и обратила внимание на голову Мазура-старшего.

— Костя, — я была потрясена, — ты почти седой.

Не веря собственным глазам, подошла ближе, присмотрелась и даже попробовала растереть иней седины в пальцах — не вышло. Большой босс, акула бизнеса, гроза финансовых морей старел.

— Не стоит беспокоиться, — мужчина перехватил мою руку и поцеловал пальцы. — Так я выгляжу солиднее.

Слишком интимный, как по мне, жест довольно сильно меня смутил меня, поэтому юмора я не оценила.

— А почему обедаем в городе? — Я повернулась к Васе.

— Потому что, — девушка глянула поверх оправы солнечных очков, — мы должны вдвоем оценить папин подарок.

Сердце подозрительно ёкнуло. Катя, доверяй интуиции — отказывайся! Уточни подробности предложения!

— А что тебе подарил папа?

Девушка подняла палец, требуя минутку внимания, и к чему-то прислушалась. Я последовала ее примеру.

Снизу раздался звук, от которого похолодела кровь в жилах.

— Ты что, подарил ей байк?! — Я не верила своим глазам — Костя согласно кивал, еще и улыбался при этом. — Она же убьется!

— Ты прямо, как моя мама! — Разозлилась Вася, отвернулась от меня и помахала рукой кому-то внизу. — Ничего страшного не будет. Мы с папой уже год катаемся и все в порядке.

Так, ясненько. Пока мы с Олесей тихо-мирно обсуждаем веяния моды, они с родителем учатся сворачивать себе шеи в особо извращенной форме.

— Нет, дорогая, прости, я в этом не участвую. Лучше я старым, проверенным способом.

Обожаю, когда мотор шепчет. Когда машина идет по ровной дороге, как по маслу. За окнами мелькает разукрашенный в зебру отбойник, справа сидит мужчина, которого тебе так давно хотелось заткнуть за пояс, и держится мертвой хваткой за ручку над дверцей, мило тебе улыбается, а про себя молит Бога, чтобы поскорее закончился этот ужас. Двести двадцать. Скорость, как напряжение. А в салоне даже не чувствуется.

— Я так понимаю, Катерина, что у вас папа — высокопоставленный чиновник, и сможет купить вам новые права бесплатно.

Дворецкий зол. Пускай, не напуган, но удивлен. Уже хорошо.

— Вы, Антон, не пытайтесь меня обмануть. В силу собственных наблюдений, должна отметить ваш высокий профессионализм. Вы давным-давно знаете, что папа у меня далеко не чиновник, и точно не богач. А ехать без превышения скорости на такой машине да по такой дороге — преступление.

Спорить со мной никто не стал, и я в благодарность убрала ногу с педали газа.

Василиса была увлечена Генрихом. Гуляли вместе, обедали вместе, наряды выбирали вместе, на байке ехали вместе. Слава Богу, хоть шлемы были у каждого свой.

По возвращении в отель я затянула Васю к себе.

— Смотри, — я ткнула пальцем в экран, — видишь?

Подружка не видела. Пришлось объяснять.

— О! — Протянула девушка. — А там проверяла?

— Глянула одним глазком.

— Ну, давай я вторым гляну, — Василиса мгновенно заглотила наживку, понеслась в ванную. — Ой-ой! Я тут еще нашла!

Фрагменты, так заинтересовавшие меня на фото, обнаружились и на стене. Причем не в одном месте.

— Знаешь, — Василиса стояла напротив черной ванны, подпирая задумчиво подбородок одной рукой, — это ведь не просто так.

У меня не было слов.

— Когда здесь начались внутренние работы, мама рассказывала, — посчитала нужным объяснить девушка, — что некоторые помещения очень хорошо сохранились еще со времен первой постройки. Ведь во Вторую Мировую лечебницу разбомбили, потом отстраивали заново. Но некоторые детали остались такими, какими их задумывал Толвинский. В этом крыле сохранились те комнаты, в которых мы сейчас и живем: твоя, моя и папина. Вот здесь, — Василиса обвела пальцем стену за ванной, — вообще удивительная история была. Чтобы не сбивать плитку и не морочить голову с выравниванием стены под оштукатуривание, мастера просто повесили огромную гипсовую плиту. Одним выстрелом двух зайцев.